Однако надо было вставать.
— Не знаю, что теперь и делать… — растерянно произнес он.
«Возьми клюку и иди дальше. Половина пути осталась».
— Да я ж сломал клюку…
«Назад посмотри!»
Егоров оглянулся. За стойкой, прислоненная к пустому холодильнику стояла добротная трость. Как он ее раньше не заметил?! Из-за собак, наверное.
Впрочем, куда вероятнее то, что ее раньше там не было.
Или все-таки из-за собак?
— Совсем из ума выжил, — прошептал он.
Ходьба разогнала кровь по старому телу. Он усердно дышал через нос, как видел в одном документальном фильме. Тамошний диктор утверждал, что глубокое дыхание позволяет возобновлять внутреннюю энергию. А энергия ему сейчас очень нужна.
«Специалист, — усмехнулась жена. — Это ж о бегунах фильм был, а не о семидесятилетних стариках, которые в собак кирпичи швыряют!»
В этот раз Николай Иванович решил не спорить. Пусть говорит, что хочет. Лишь бы не молчала. Лишь бы не оставляла его одного.
* * *
Солнце клонилось к закату, когда стало ясно, что больше он не сделает ни шага. Колено превратилось в сгусток боли. Каждое движение причиняло неимоверные страдания. К тому же он поистер об асфальт без того старые валенки.
Да и постоянный голос жены, до того успокаивающий, внушающий оптимизм, теперь нервировал.
— Все, не могу больше… — прохрипел он.
«Надо идти!» — упорствовала жена.
— Да не дойду я, понимаешь! — закричал Егоров. — Просто не дойду!
«Вон камень у дороги, сядь, передохни», — предложила она.
Он кое-как добрел до камня и фактически шлепнулся о его поверхность задом.
Ноги гудели, в голове творилось что-то невообразимое, перед глазами плавали круги.
— Посижу, отдохну, ладно? — умоляюще попросил он жену.
«Только недолго!» — предупредила та.
— Конечно, минут десять — и дальше, — прошептал измученный годами человек.
…Он лежал на спине. Смотрел в звездное небо и не мог понять, где находится и что ему пытается донести голос жены.
«Она же умерла…» — лениво подумал Егоров.
«Сейчас ты подохнешь, старый хрен! — донеслось до него сквозь затуманенное сознание, — Вставай быстро!»
«Никогда она ко мне так не обращалась!» — удивился он. Повернул голову и увидел, что лежит на жухлой траве.
Память вернулась. А с ней — боль в ногах и всем теле.
«Поднимись, пожалуйста! Я тебя очень прошу!» — вновь замолила жена.
«То-то же, а то старый хрен, старый хрен...» — довольно подумал старый хрен и попытался встать. Получилось только на четвереньки. Но голова все равно закружилась. То ли от резкого подъема, то ли от увиденных вдали на трассе горящих фар.
До трассы он полз, ноги просто отказывались подчиняться. А еще он страшно замерз.
Старик кое-как поднялся на колени и принялся махать клюкой. Фары приближались, вскоре послышался шум мотора. А еще через полминуты возле него остановился старый добрый «газик», из которого выскочило два человека в форме.
— Отец, ты откуда тут взялся? — раздался веселый молодой голос.
— Вас жду, кого ж еще, — прошептал старик, пытаясь подняться. Его подхватили две пары заботливых рук.
В кабине его начало трясти. Он пытался заговорить, но ничего членораздельного не получалось.
С переднего сиденья к нему обернулся седой, явно в годах военный.
— Отец, ты главное не волнуйся. Главное, что мы тебя увидели!
«Да вы бы мимо проехали, не заметив меня, если бы жена не вернула в сознание», — подумал Егоров.
Похоже, тепло кабины все-таки успокоило его.
Он назвался, объяснил откуда. Потянулся за документами.
— Да ну что ты, отец, верим мы тебе! — остановил его седовласый. — Это что же получается, ты 25 с лишним километров пешком отмахал?! Да в твоем возрасте — это подвиг! Куда тебе нужно?
— В райцентр, в школу-интернат, там, где беженцы, — уточнил старик.
— Давай сперва в интернат, а потом уже на базу, — обратился седой к водителю. Тот кивнул головой и тронул машину с места.
— Как там обстановка в селе, батя? — спросил сидящий рядом молодой ополченец.
— Было бы хорошо, он бы здесь не сидел, — не оборачиваясь обронил седой. — Дима, не мучай старика!
Остаток пути они преодолели за 10 минут. Причем, половину времени потратили, пытаясь проехать по разбитой напрочь дороге к интернату. Возле металлических ворот остановились.
— Отец, давай поможем дойти! — предложил Дима.
— Спасибо, мужики, но я сам добреду, вы и так из-за меня какой крюк сделали, — решил старик и начал выбираться из кабины.
— Ладно, батя, ты только береги себя! — раздалось из кабины.
Он стоял у ворот и не мог заставить себя пройти во двор. А, вдруг, неправильно его соседям сказали место? Или нет здесь теперь никого, и придется снова искать ночлег?
«Хватит голову ломать, иди уже — здесь это», — внезапно подала голос жена.
Егоров решительно вошел во двор. Подошел к центральному входу. Постучал. Потом постучал решительнее. Потом «добавил» клюкой.
— Сейчас, сейчас открою! — раздалось из-за двери.
Створки распахнулись, оттуда хлынул сноп света — не казенного, а явно домашнего.
— Здравствуйте, — обратился он к открывшей двери полной женщине. И вдруг понял, что от волнения сипит. — Здесь беженцев принимают?
* * *
Глава района рассказывал сгрудившимся возле него журналистам:
— Сейчас в этом доме-интернате проживает порядка 30 семей, в основном, беженцы из зоны боевых действий. Мы ежедневно вывозим людей, но многие добираются самостоятельно. Кстати, на днях сюда пришел 76-летний старик. Верите — своим ходом пришел?!
— А можно с ним сейчас пообщаться? — спросил кто-то из прессы.
— Я сейчас уточню, — улыбнулся глава и обратился к заведующей. — Есть такая возможность?
Заведующая не сразу нашлась с ответом, ей помогла дежурная:
— Этот человек сейчас отдыхает, поймите правильно — в его возрасте и такие нагрузки…
…Старик действительно спал. Его дыхание было ровным и спокойным. Ему снилась жена. Она улыбалась. И муж улыбался ей.
Анна Матвеенко (Донецк)
Васян
Звали его Васян. Для хороших знакомых — Васёк. А как еще прикажете звать матёрого пятикилограммового кота бурой масти? С драным ухом и наглючими зелеными глазами?
Нет, он, конечно, отзывался и на Ваську, и на Василия, и на Васисуалия (гадость какая!) И даже на примитивное «кис-кис!» Почему же не отозваться, если колбаски предлагают? Но в глубине своей кошачьей натуры ощущал себя только Васяном. Или Васьком — в самые приятные моменты.
Жил Васян в своем доме. Люди, в нем квартировавшие, считали, что дом принадлежит им. Но кого интересует человеческое мнение? И дом, и люди на самом деле были его, Васяниным, имуществом.
Дом был хорош. Печка теплая, огорода 10 соток, и соседи отличные. Не соседи, а мечта! Слева за забором — рыжий Тимоха. С ним всегда можно повыть тет-а -тет и выяснить, кто на улице главный. И пусть ухо так и не заросло — Тимофей в их исторической драке вообще глаза лишился! Отодрали Васька за тот бой нещадно! Еще бы: шума было — на два квартала, полночи ор стоял. Да и «хозяева» Тимохи утром с жалобами прискакали, своего инвалида Васяниным людям полюбоваться принесли! Васек и любовался. Его за шкирку держат, тапком по заду наяривают, Васян воет, а сам на соперника поглядывает. Хвостом по бокам хлещет: не дождешься! Битый буду, а тебя не забуду. Если что, еще не так врежу!
С тех пор Тимоха старался к Ваську подбитым глазом поворачиваться. Мол, я тебя не вижу и проблем у меня с тобой нет! А Васяну того только и надо было. Статус показал, лишнего кавалера отвадил — Мотька теперь вся его!
Мотька (по паспорту — Матильда) жила справа. И была она потрясающе красивой дамой: пушистая, трехцветная, вальяжная! То, что происхождение у нее в прямом смысле помойное, значения не имело. А имело значение, что сумела Мотя в жизни хорошо устроиться. Людей завела с двухэтажным особнячком и крутым джипом. Питалась только фирменными кормами, носила шикарный ошейник и чувствовала себя королевой. Но против Васяна устоять не могла. То ли гены простонародные играли, то ли разодранное в драке за ее сердце ухо стало решающей гирькой на чаше весов? Но факт оставался фактом! Дважды в год Мотины люди с руганью прибегали к Васяниным квартирантам и требовали пристроить разноцветное шебутное потомство своей богини. Васян после этого выслушивал очередное нравоучение и, задрав хвост, выходил во двор. Он гордо дефилировал вдоль Тимофеева забора. Потом жильцы двух домов садились за свои компьютеры и выкладывали в таинственный интернет фотографии симпатичных мохнатых малышей. Котята через пару месяцев разъезжались по новым домам. А Васян опять начинал подлезать под соседские ворота и ночевать на подоконнике Матильды. Он надеялся, что ее люди снова по недосмотру пошире откроют окно.