Ника вдруг поняла, что на её дрожащие плечи давит странная и невероятная мощь ужаса. Было дико и странно смотреть на исполинский шагающий танк, находящийся в таком жутком состоянии, но куда более дикой казалась мысль о том, что в мире вообще может быть сила, превосходящая силу агрессивного чудовища, именуемого человеком - мощь, способная запросто размолоть в прах все хитроумные игрушки последнего и сломать даже самое надёжное его оружие!..
Металлическая скорлупа гигантской брони, похожей на латы средневековых рыцарей, осталась почти без повреждений: единственная узкая пробоина пересекала по диагонали район груди и солнечного сплетения «Валькирии». Именно этот удар моментально убил пилота, едва не развалив его надвое.
- Ненавижу... - Ника сжала единственный кулак, тщетно пытаясь подавить в себе примитивную и первобытную злобу, вдруг загнавшую страх в самые глубины подсознания. - Я ненавижу вас всех! Майя?! Где же эта Майя?! Почему её нет сейчас?..
- Она не услышит, - появившийся на гребне обрыва Акаги - побитый, перепачканный песком, но по-прежнему собранный - угрюмо посмотрел на девушку. - Нас никто не услышит...
- Тогда я... Я заставлю их! Я заставлю их услышать!
- Подожди!..
Не слушая предостерегающих криков Соичиро, Ника рванулась к сглаженному боку модуля «Валькирии», заметно прихрамывая на левую ногу. Издав оглушительный вопль, девушка сделала несколько последних шагов к бронированному телу машины и, закашлявшись проникающей в лёгкие песчаной пылью, рухнула на колени. Всё её тело вдруг стало тяжёлым и, казалось, расплывчатым... Сознание струилось из него подобного тому самому песку из разбитых песочных часов. Боль в ноге вдруг стала нестерпимой: она пресекала дыхание и стремилась изрешетить мозг своим злым, настойчивым пульсом.
Но было что-то ещё... Что-то чужое и чуждое.
Щупальца, незримые для обычных людей, раскинулись по пустыне и словно разрезали её на множество небольших ячеек... Как если бы землю вдруг покрыли исполинской светящейся сетью. Гротескные и изломанные, эти нити чистого холода давили и раздражали, проникали в самое сердце, считывая из каждой клеточки тела ту информацию, которая была получена Никой от множества поколений предков. От них нельзя было отгородиться, спрятаться или убежать - вся необъятная пустыня сейчас была не более чем игровой площадкой в чьих-то могущественных руках. Но больше всего в этом безумии пугало неведение: нельзя было сказать наверняка - искал ли чужак что-то конкретное, или же просто находил интересным сдавленную и испуганную девушку, в который уже раз скрученную болью в потерянной руке.
- Я не позволю тебе, - Ника сжала зубы до хруста, после чего попыталась вымолвить ещё хоть несколько слов только для того, чтобы выгнать из сердца вновь нахлынувший тягучий страх. - Я не позволю тебе решать и делать со мной то, что тебе хочется!
Наверное, девушке только показалось, померещилось - но Враг словно бы отступил, отступил меньше чем на секунду, ослабил хватку... Но и этого было достаточно: моментально воздвигнутая Никой телепатическая стена перерубила ищущие что-то щупальца и единым напором выбила их из сознания...
Оказалось, что в эти полторы минуты безмолвного сражения с собой Ника не могла произвести и вздоха, теперь же кислород диким потоком ворвался в её лёгкие, и мир покачнулся. Не обращая внимания на мечущиеся перед глазами разноцветные круги, Ника на ощупь нашла подходящие уступы и легко взобралась до уровня груди лежащей на боку «Валькирии». И без того открытый наполовину люк с грохотом разверзнулся от малейшего усилия девушки, и выскользнувший из ремней безопасности пилот - как оказалось, рассечённый надвое от плеча до пояса - вывалился наружу и чуть не снёс готовую уже подтянуться на одной руке Нику. Выругавшись, девушка оттолкнулась здоровой ногой от пробоины в металле и с трудом забралась в покосившуюся кабину «Валькирии». Из перерубленного на две половины кресла сложно было не выпасть в том положении, в котором находилась вся машина, поэтому первым делом Ника активировала закрывающий механизм щитовидного нагрудного люка и, уперев в него ноги, попыталась оглядеться.
Чуть выше и левее девушки находилось многострадальное кресло пилота, почти целиком покрытое свежей кровью. Под ногами похрустывали осколки стекла, чудом оставшиеся на краю узенькой смотровой щели. Мониторный массив был предусмотрительно сдвинут левее, в сторону от кресла, что обеспечило ему почти полную целостность и работоспособность. Намётанным взглядом Ника оценила повреждения и со странным удовлетворением обнаружила, что в целом «Валькирия» оставалась вполне готовой к повторному запуску. Причиной аварии стала именно гибель пилота и повреждения в блоке охлаждения центрального реактора. Блок охлаждения... Да, без него машина могла бегать, прыгать и даже использовать ускорители для скольжения, но обеспечить её сохранность при этом не могло уже ничто... Под палящим солнцем пустыни перегрев двигателя оставался только вопросом времени. Получалось, что Ника сидела в кабине движущейся бомбы, последнего довода и последнего попутчика для тех, кто не боялся смерти и готов был пожертвовать своей жизнью в единственном отчаянном рывке.