– Названия звёзд помните?
– Да, конечно! Элен взахлёб стала перечислять всё, что могла нарыть в голове. Поофессор внимательно слушал, быстро писал.
– Мало что могу пообещать, но обязательно задам вопрос кому нужно.
Вернувшись к себе, Элен, чтоб не думать каждую минуту об Алонсо, занималась чем придётся: пыталась делать домашку, переложила гербарий, даже пыталась спать – разлука мучила её, она не могла ни на чём сосредоточиться.
Решила выйти прогуляться, по дороге зацепив Армисию. То есть Элен знала, что рыжая никуда не пойдёт. Но почему бы не испортить настроение своей неподружке?
Постучав к ней в дверь, позвала:
– Армисия, хватит киснуть. Идём, прогуляемся.( Эх, в кафешечку бы сейчас).
– Отстань, Элен.
– Вот те на. Идём, шалунья. Расскажешь, зачем историка с пути истинного сбивала.
– Ничего такого я не делала! – взвизгнула Армисия.
– Да ла-а-адно. Делала. Идём потрындим. Я тебе покажу, что мне лорд Алонсо подарил.
За дверями наступила тишина.
– Армисия, надеюсь, ты не прыгнула в окошко от зависти? Если будешь прыгать, отдай мне свой гербарий. А то мне лень его собирать.
Дверь внезапно распахнулась. Армисия, сощурившись, прошипела:
– Так может тебе от него только подарки нужны?
– Ты дура? Почему это"может"?
Элен расхохоталась, дверь захлопнулась.
Конечно, настроение рыжей она испортила. Но как оно испортилось у самой Элен…
Её поразила мысль, что она сама ревнует. Острое, пронзительное, гадкое чувство уже отыскало свой уголок в душе девушки.
Глава 26
Тильда догнала Элен в коридоре:
– Госпожа Эленочка, вас госпожа Марева зовёт!
Элен радостно помчалась к своей единственной советчице, которой доверяла на все сто!
– Где твой охламон? – Марева по обыкновению ворчала. Забираясь на уютный диванчик, прихватила миску с солёными фисташками.
– Кто? Какой охламон?
– Ну "милочка" твой? Все мозги тебе ерундой забил небось. Тычинками всякими.
– Не, он нормальный дядька, – Элен уселась поближе к Мареве. На столике напротив в гранёной вазе играло разливами красного мёда смородиновое варенье. Элен без спросу подтянула вазочку к себе, уплетая варенье, посматривала на сваху.
В открытое окно несмело заглядывал ветерок, пахло жасмином.
Марева молчала. Элен, облизываясь, собиралась с мыслями.
– Я влюбилась, – девушка опустила счастливые глаза.
– Что ты говоришь?! – Марева покачала головой. Наконец-то, давно пора. Может, баба в тебе проснётся…
– Ну вот, ты опять ругаешься.
– Не, это я так надеюсь на радость. Ещё чего расскажешь?
– Ой, давай расскажу! – Элен отставила пустую вазочку, глаза её сияли,; – Он подарил мне драгоценные бусы, платье к ним. Мы стали говорить друг другу "ты", и… – Элен стушевалась,:
– в общем, мы целовались.
Марева сползла с дивана, отряхнула ладошки, достала вишнёвочку. Налила себе, Элен:
– На дорогая. Чтоб вот как сейчас глаз у тебя горел, а из другого места прям чтоб пожар.
– Скажешь тоже, вечно ты про своё.
– Не про своё, а про твоё – Марева рассмеялась.
– Марева, мне спросить надо. Меня грызёт, убивает, ранит ревность к Армисии. Раз он со мной, зачем она здесь?
– Ой, прям убивает, ранит… Слова то какие. Точно, хрени всякой начиталась в книжках. – Марева и не думала утешать Элен.
– Армисия была до тебя, после тебя и останется. Ты жена, мать. Она любовница.
– То есть он будет с ней спать и после того, как женится на мне? – от удивления у Элен брови полезли на лоб.
– Ну, конечно, с ней. Не с Сеулом же. Армисия его давняя любовница, что тут такого?
– Не бывать этому. Или я или она.
– Ты чокнулась?
– Марева, у мужчины в норме одна женщина.
– Это кто тебе сказал? У мужчины всегда много женщин.
Жену бережёт, гуляет, лелеет, она рожает, он заботится. А другие под рукой, для надобностей, по настроению.
– Я так не хочу.
–А тебя кто-то спросил, Элен?
– Ладно, – Элен взяла себя в руки,: – В самом деле, что я веду себя как дурочка. Это я с Алонсо сама решу.
Элен попыталась отдышаться, прийти в себя. Ревность снова скрутила её до рези в животе, до удушья, до слабости в коленях.
Элен вспомнила ещё один вопрос:
– Марева, у меня случилась некрасивая история с сестрой Алонсо, со Стеллой.
– Знаю, знаю. Мне уже всё рассказали в подробностях.
– Кто?
– Оно тебе надо, кто? Ишь, любопытная.
Марева потянулась за трубкой.
– То, что ты врезала ей, так Стеллка заслужила, понимаю. Однако скажу: зря! Она баба злющая, не простит. Главное – ты себя не с лучшей стороны показала.
– Марева, о чём ты?! Эта шибанутая меня за волосы схватила.
– Вот покладости в тебе нету. Ну, схватила. И что?
Вот если бы ты разревелась или в обморок грохнулась, другое дело. Тогда бы Алонсо тебя защищал, бедненькую. Стеллка стала бы забиякой, он бы её наказал. А так ей уже дали сдачу. Всё. К ней вопросов нет. Вся ситуация: подрались две бабы.
– Я себя в обиду не дам.
– Откуда ты такая идиотка? Говорю тебе, женщину мужик защищает. Если бы ты расплакалась, он бы вечно перед тобой за сестру винился, – от напряжения Марева раскашлялась, замахала руками. Элен подала ей воды.
– Хитрой надо быть. Тут промолчала, там перетерпела. А
сама чужими ручками сдачу-то и смастерила. Помяни моё слово, Стеллка так и сделает.
– Да что же это! Тут не права, там не так сделала, – Элен расплакалась,: – я думала, ты меня защитишь.
Марева погладила её по плечу.
– Да как тебя жалеть, если ты, коняка боевая, летишь, спешишь, ног не чуешь.
– Понимаешь, Марева. Стелла слишком явно меня ненавидит, – Элен вытерла слёзы, – она как будто что-то прячет за этой ненавистью ко мне.
Марева вздохнула. Она отлично знала, какие толстые жгуты интриг собираются под сводами замка. Но Элен ещё рано знать об этом. Простовата, прямолинейна, узнает лишнего, сама себе навредит.
– Ничего больше спросить, сказать не хочешь?
Элен услышала вопрос, но даже не поняла его. Она настолько провалилась в беспомощность! Это как это так, Армисия останется в любовницах, а Стелла ещё и в победительницах.
Элен хотела вспомнить про библиотеку, но вовремя прикусила язык. Они же с Сеулом договорились. Хотя ой, как хотелось спросить.
– Ну, тогда меня послушай. Скоро Алонсо вернётся. Беги, встречай.
Элен вопросительно уставилась на Мареву. Как это?
– Вот где не надо, ты шустрая. А где чуйку включить, так нету тебя! – Марева не на шутку рассердилась,:
– Иди, говорю, первая мужику появись на глаза. Или хочешь, чтоб Армисия тебя опередила. Элен, ты на войне!