Алонсо подхватил её на руки, уложил на оттоманку.
Кивнул слуге, тот мгновенно вырос рядом.
– Чаю госпоже!
У Элен зубы стучали о чашку. Она не могла сделать глоток.
Срывающимся шёпотом произнесла:
– Нам надо поговорить.
– Приди в себя, успокойся и мы поговорим.
– Нет, сейчас!
Элен взяла себя в руки. Встала.
– Элен. Я твой господин. Время завтрака. Сядь за стол, поешь сама и не мешай мне начать день так, как должно.
Алонсо вернулся за стол, зашелестел газетой, неспешно приступил к завтраку.
Бесшумно сновали официанты, Элен ни к чему не притронулась. Её бесила каждая минута промедления. Ей казалось, он специально тянет время, чтоб проучить её, чтоб напомнить, кто тут главный.
Перед ней поставили слоённый торт, горький шоколад , миндаль, и девушка понемножечку успокоилась.
Как будто в голове включилась кнопка "стоп истерика". Надо было срочно скушать сладенького, потом повзрослеть и взять себя в руки.
И вправду, куда спешить. Вот она, прямая польза от сахара в настроении женщины! Элен приступила к завтраку, не понимая, насколько ей повезло с выдержкой и терпением любимого.
Если бы не он, она бы орала и плакала, скандалила на голодный желудок. А так и до обморока недалеко. Теперь у неё хватит сил в словесной перепалке доказать: женская логика создана, чтоб поломать мужскую психику!
– Элен, вы хотели поговорить?
– Да, мой господин.
– Я слушаю вас.
– Можно ли говорить там, где нас никто не услышит.
– Прошу.
Элен снова влетела в бешенство. Как её мучило это чванство с "выканьем".
То есть позёрство в общении это важнее, чем оставить мать и дитя вместе?
Слуги затворили за господами двери, как только они вошли в небольшую узкую комнату. Элен оказалась в переговорной.
Раньше она тут не бывала. Строгая, обшитая тёмно-зелёным бархатом комната. Чёрный стол, массивные кресла. Окно до потолка, камин напротив. Всё такое тяжёлое, солидное. И запах…Дорогой, незнакомый и очень мужской, особенный. Смесь сигарет, кофе, мускатного ореха.
Столик сбоку, заставленный разными графинами и бутылями. Серебряные и хрустальные фужеры.
Алонсо сидел, расслабленно сложив руки и терпеливо ждал, когда Элен соберётся с мыслями.
Девушка присела в кресло чуть поодаль, лицом к нему. Щёки вспыхнули, сама побледнела, дыхание стало сбивчивым.
– Я узнала, что когда ребёнку исполняется семь лет, его отбирают у матери.
Это так?
– Да.
– Почему?
– Потому, что женщина не может воспитать мужчину.
В семь лет он попадёт в школу воинов.
– Но зачем?
– Там из него сделают искусного воина, беспощадного командира и бесстрашного мужчину.
– Почему он не может видеться с собственной матерью в это время, Алонсо?
– Достаточно первых семи лет для общения с женщиной. Затем школа выживания.
– Мне не нужна такая школа для моего сына.
– Кто тебя спрашивает, Элен? Ты снова за своё?!
– Почему ребёнок, посещая школу не может хоть раз в неделю видеться с матерью?
– Потому, что у него не должно быть жалости и сострадания в сердце. Из него будут растить правителя.
–Это не про моего мальчика. Волка – дикого, кровожадного, можешь найти себе в лесу. Кстати, даже у волчиц не отбирают детей.
– Замолчи, Элен. Есть правила, изволь подчиниться.
– И не подумаю участвовать в вашем мракобесии.
– Элен, этот разговор лучше завершить сейчас. Ты перегибаешь палку. У нас впереди океан времени.
– Мне не переплыть в картонной лодочке через твой океан проблем.
Алонсо свирепел на глазах, Элен это не трогало.
– Алонсо, я не отдам сына никуда, если не буду видеться с ним хотя бы день в неделю.
Он молчал, наливаясь яростью, всё ниже прижимал подбородок к груди, тихо рычал.
– Ты знаешь, что такое расти без матери, Алонсо? А я знаю. И такого горя никому не пожелаю.
– Элен! – Алонсо хрипел, еле сдерживаясь:
– Да, я знаю. Именно так я и вырос. Без неё. И стал тем, кто я есть.
Злость взорвалась в нём. Чешуи частоколом полезли со лба. На бицепсах трещал лён рубахи. Раскалённым лезвием шип раскроил камзол. Казалось, сейчас он размажет Элен по стене, в бешенстве ударит её.
– Никогда, слышишь, Элен. Никогда не лезь в дела моего сына.
В нём бушевала беспощадная, звериная сила. Элен смело смотрела ему в лицо.
– Опусти глаза, опусти, иначе тебе несдобровать!
В этот момент она испугалась, сообразила, что это реальная опасность. Наклонила голову и приняла решение:
Она не смириться с расставанием, что грозит ей и ребёнку.
Он нависал над ней, от его рыка её потряхивало. Его непримиримость выжгла её силы, Элен опустилась в кресло, потёрла виски.
Алонсо резко наполнил фужер, осушил одним глотком, швырнул его в окно.
Звон тысячи осколков ливнем обрушился в зал. Рассыпался мириадами стеклянных брызг, закрыв рваными, ощерившимися остриями пол, мебель, подол её платья.
Он рычал в миллиметре от её лица:
– Скажи, что смирилась. Признай, правда на моей стороне!
– Не скажу. Даже драконам не вся правда по зубам.
Глава 51
Элен на негнущихся ногах шла к себе. Из головы не выходил его жестокий, огненный взгляд. Один раз она его уже видела. Когда он послал Руфину на смерть.
Ну что ж. В данный момент Алонсо для неё не друг и не враг. Сейчас он – обстоятельство, вынудившее принять решение.
И оно принято: бежать!
Элен вошла к себе, оперлась лбом в холодное стекло окна, вздохнула. Теперь каждая мысль была посвящена одной единственной цели: добраться до утёса, надеть парашют и прыгнуть.
Там, внизу пропасть около тысячи метров глубиной. Возможно, там другая страна, или фиг знает что там. Зато никто не помешает быть с ребёнком всегда. Вот туда и полетим – Элен поглаживала живот, ходила взад-вперёд по комнате.
Надо было усыпить всеобщую бдительность. Элен к вечеру сообщила Тильде, что устала, хочет спать. Служанка мгновенно уложила госпожу в постель, притушила свечи, заполнила камин дровами и ушла.
Элен помнила, в девять вечера меняется стража. Заступивший охранник понятия не имеет, кто в комнате. Значит, Элен прикинется служанкой и проскользнёт наружу!
Так и сделала. Дождалась нужного часа. Достала лосины и ботинки, что так бережно хранила. Натянула всё это. Выудила сменную одежду Тильды, надела её чепец.
Собрала постельное белье с кровати . Сделав вид, что несёт его в прачку, осторожно вышла из комнаты. Проходя мимо стражника уткнулась лицом в простыни.