– Где Вио?
– Понятия не имеем, - честно ответила я. Эльф перевел взгляд на Августину, но та лишь вздохнула и пожала плечами, а я продолжила: - Собственно, это мы сейчас и выясняем.
На лице Риоллана отразилось недоверие, так что Андре счел нужным пояснить:
– Ее похитили.
– Как это могло произойти? - почти шепотом. И громче: - где вы все были?
– Она сама ушла. Вряд ли кто мог удержать Вио. Ее заманили с помощью любовных чар, - пояснила я, а так же вкратце обрисовала ситуацию в целом и роль в ней Вилимира.
Эльф после рассказа с такой ненавистью уставился на черного единорога, что убил бы взглядом, если б мог. А я продолжила:
– Это даже хорошо, что ты появился, Риоллан. Что ты знаешь о заклятье подвластия?
– Оно запрещено по отношению к эльфам. Любой, нарушивший запрет, приговаривается к смерти, - отчеканил эльф.
– Случайно, не Лаантель закон продвинул?
– Он, - подтвердил Риоллан.
Да, развернулся мальчик, ничего не скажешь. Оно и правильно. Я так и думала, что когда-нибудь такое произойдет. Риоллану же я сказала:
– И, тем не менее, не считая цитирования закона, что ты знаешь об этом заклятье? Как его можно снять или обойти?
– Ты знаешь об этом лучше меня, - чуть поклонился эльф. - В вашем прошлом…
– Тогда была другая ситуация. Мы просто перевели владение заклятьем на себя, сами не зная, как это произошло. К тому же, сдается мне, немаловажную роль сыграло и горячее желание Ла избавиться от ошейника любым способом. Потом мы просто сняли заклятье.
– Вот оно как…
– Так что мне мало известны особенности этого заклятья. К тому же я не стала бы сравнивать мои прошлые и нынешние способности.
– Но вам удалось практически невозможное: уничтожить имя прежнего хозяина, написав поверх него свои, ведь так?
– Да, но тогда Сейши-Кодар обладали полной силой. Чудо, что мы вообще восприняли чужеродную магию.
– На основании того, что я слышал о вас, могу сказать, что ничего такого чудесного тут нет. Вы были божествами, а для обладателей божественной искры не бывает чужеродной магии, - почтительно ответил Риоллан.
– Может быть, но мы сейчас уйдем в теологические дебри. Что нам делать с Вилимиром? Ты можешь прочитать имя хозяина на ошейнике?
– Попробую.
Эльф подошел к клетке и произнес одно лишь певучее слово, впрочем, у них весь язык такой. Ошейник нашего пленного тотчас засветился, проявляясь. Риоллан пристально вгляделся в руны и, наконец, сказал:
– Нет, не могу прочесть. Руны заклятья, безусловно, эльфийские, но имя вписано на каком-то другом языке.
– Черт, и тут нет зацепок! - выругалась я.
– Ну, если это как-то поможет, - продолжил эльф, - у наложившего заклятье в роду были эльфы, но не отец или мать, а дальше.
– Хоть что-то, - ответила я.
– А вы не можете сказать, чей это может быть отпрыск? - поинтересовалась Иветта.
– Даже до того, как мы осели в Таунибу, мы не вели учет полукровок от людей. Слишком быстро они появлялись и исчезали.
– Оставим генеалогию, - отмахнулся Андре. - Лучше скажи, ты видишь, какую степень ограничений накладывает ошейник? Какие ответы Вилимира могут привести к летальному исходу?
– Не думаю, что это кто-то может сказать. Но можно прочесть мысли.
– То есть? - переспросила я.
– Как правило, ошейники контролируют слова и действия, но не мысли. Иначе под этим заклятьем вообще мало кто выживал бы, - пожал плечами Риоллан.
– Любопытно. А у единорогов на это дело никакого внутреннего блока не стоит? - спросила я у Андре, но ответила Августина:
– Сильные и зрелые из нас могут не допустить подобного вмешательства. Но Вилимир вряд ли первое, и уж точно не второе, - Я ей поверила, не смотря на то, что под всем этим читался контекст: "а подохнет - не велика потеря". Ну прям неземной доброты женщина!
– Что ж, - протянул Андре, что-то прикидывая в уме. - Возможно, мне стоит попробовать. Я все-таки из его народа, и это может сыграть на руку.
– Мы также можем разделить силу, - предложила я. - Тогда твоя хватка станет крепче.
– Вы же чужеродны друг другу, - нахмурилась Августина.
– Нет, Лео сможет, - неожиданно вступился Риоллан. - Ее сила - как чистая стихия, ей не составит труда слиться с любой другой.
– Может, стоило позвать Зака? - подумала я. - Он у нас экстрасенс широкого профиля.
– Нет, он не сможет пробиться сквозь саму нашу магическую ауру, - покачал головой Андре. - Он все же лишь человек.
– Что ж, тогда не будем откладывать дело в долгий ящик, - решила я. - Давай, Андре, попробуем.
– Хорошо, - он лишь улыбнулся, но этого оказалось достаточно, чтобы прочесть все рвущиеся с языка ласковые слова. - Но ведь ты лишь однажды делилась со мной силой.
– Смогла тогда - смогу и теперь. Хотя, мои методы могут показаться несколько нестандартными. Откройся для меня, и я волью свою силу в твою.
– Для тебя я всегда открыт во всех смыслах.
Я тотчас ощутила, как меняются его защитные барьеры. Нет, Андре их не убирал, а расширял, так что они были не между нами, а вокруг нас. И чем дальше, тем я сильнее ощущала его магию. Она обжигала и пульсировала, как живое существо.
Окунувшись в эту силу, приняв ее в себя, я в ответ выпустила свой ветер, вложив в него самую суть. Наверно, это походило на то, как ветер раздувает пламя. Я не стала перетягивать процесс на себя, наоборот. И сила Андре взметнулась, заставив глаза вспыхнуть золотой радужкой.
Когда мы делали это в первый раз, то действовали поспешно и почти наугад, но теперь мы могли уделить больше времени процессу, и сделать все правильно и тщательно. Это как собирать паззл. Кусочек за кусочком мы из двух слились в одно существо, и когда это произошло, я обняла Андре за талию и шепнула:
– Давай.
И его сила тонким стилетом вонзилась в разум Вилимира. Не говори мы об этом при нем, он бы даже не заметил, а так, конечно, вздрогнул и попытался закрыться, но это было все равно, что выходить с рогаткой против тигра. Уже спустя пару секунд подобного сопротивления мы оказались в вихре его мыслей и воспоминаний.
Глава 59.
Сначала они казались сплошным хаосом, но Андре удавалось каким-то образом в них ориентироваться. Правда, сначала мы оказались слишком глубоко. Я увидела маленького мальчика, которого дразнили другие дети, все как на подбор светленькие: "Проклятый! Черный!".
Потом еще одно воспоминание: статная белокурая женщина держит за руку все того же мальчика, но чуть постарше, и разговаривает с каким-то мужчиной, лицо которого размыто.
– Ты обещал дать мне дитя! - женщина, определенно, раздражена.
– И я выполнил обещание. Ты получила, что хотела.
– Он - проклятый! Его никто никогда не примет! Лучше бы я совсем не имела детей! Я ведь заплатила тебе высокую цену!
– Ты хотела ребенка - и ты получила. Но… если он тебе и его отцу настолько… ненавистен, я могу забрать его.
– Ну и забирай! Чем такое дитя - лучше никакого!
И женщина ушла. Просто ушла, оставив растерянного и готового расплакаться ребенка. Он уже размазывал по щекам первые слезы, когда мужчина протянул ему руку со словами:
– Идем, малыш. Ты теперь мой.
Воспоминание окончилось, и нас закружил вихрь других. Коротких или обрывочных. По ним стало ясно, что этот загадочный мужчина растил Вилимира, став ему не столько отцом, сколько строгим воспитателем. Но парень, с детства уверовавший в свою отверженность, с радостью довольствовался и этим. Хотя с ним поступали порой жестоко и даже безжалостно. Но это могли видеть мы с Андре, но не Вилимир.