Я осторожно шагнула за борт, прямо в объятия Эдварда. Часть моего тела все же оказалась намокшей, когда он шагнул прочь от лодки.
Шли мы недолго, минут пять. Потом я услышала слабый плеск прибоя, и Эдвард поставил меня на песок.
Береговая линия едва просматривалась в свете неполной луны, и небольшой домик в гуще пальм разглядеть было почти невозможно.
Внутри приветливо загорелся масляный фонарь на старом, неаккуратно сколоченном из грубых необработанных досок столе, и я прошла внутрь, сглотнув при виде кровати. Эдвард явно был не из тех, кто спешит, и не из тех, кто ничего не продумывает, и сейчас он стелил на старый матрас свежее белье, пахнущее душистым мылом. Меня затопила нежность при виде его заботы, и я чуть не расплакалась прямо в дверях.
Джейк тоже был хорошим, но таким занятым, что у него никогда не хватало времени и сил на продумывание нашего общего быта. Он оставлял эти обязанности мне, и я не спорила. Но сейчас, наблюдая, как мужчина может заботиться о женщине, хотя, вполне вероятно, это будет всего лишь короткий эпизод наших отношений, я расчувствовалась, как семнадцатилетняя влюбленная девчонка.
- Все хорошо? - спросил Эдвард, заметив мое состояние.
- Да, да! - уверила я, мгновенно обнимая его за шею, нетерпеливо подталкивая к кровати. - Просто давай начнем.
Эдвард потянул завязочки, освобождая меня от бикини, прежде чем снова поцеловал. Я застонала, ощутив его язык на своей губе, а руки в волосах, вслепую попыталась найти ремень на шортах Эдварда. Они были мокрыми после путешествия по воде, ремня не оказалась, а кнопка с трудом поддалась моим ослабевшим пальцам.
Пришла очередь Эдварда застонать, когда я коснулась его возбуждения. Штаны прилипли к телу, и я нетерпеливо просунула ладошки под ткань, бесстыдно лаская напряженную плоть и поглаживая.
Наши дыхания давно не были ровными, и я почувствовала, что руки дрожат не у меня одной, но и у Эдварда, когда он развернул меня спиной к кровати и легонько подтолкнул, чтобы мы упали. Он на секунду приподнялся, избавляясь от мокрой ткани, и теперь между нами не осталось ничего, кроме невысказанных чувств, пылающих в глазах и сердцах.
- Ты совершенство, - пробормотал Эдвард, оглядывая меня с головы до ног, его рука двигалась вслед за взглядом, лаская; ненадолго задержавшись на соске, пальцы покружили вокруг пупка, скользнули по бедру до колена, приподняли ногу и добрались до щиколотки.
- Ты тоже, - не осталась я в долгу, наконец-то делая то, о чем давно молча мечтала - очертила контур сильных мышц на мужественной груди, проверила кубики пресса, приходя в восхищение от того, как Эдвард фантастически сложен. Опустилась вниз, проложив дорожку поцелуев от шеи до пупка, и, почти не владея собой от острого желания, осторожно взяла его возбужденную плоть в рот.
Эдвард издал то ли стон, то ли хрип, тяжело задышал, его дрожащие пальцы вцепились в мои плечи, одновременно прося остановиться и умоляя продолжать.
Я провела языком по кругу, слизывая океанскую соль, восхищаясь и обожая каждый сантиметр. Успела лишь раз сделать это, и Эдвард остановил меня, опрокинул на спину и впился в губы – уже не таким осторожным поцелуем, как прежде. В движениях появилось не сдерживаемое нетерпение.
Провел ладонью по спине, талии вниз, подхватил мою ногу под колено и закинул себе на пояс. Теперь наши тела тесно переплелись, а взгляды оказались напротив друг друга.
- Спасибо, что согласилась, - прошептал Эдвард, его красивая грудь вздымалась от частого дыхания, а глаза в свете масляной лампы казались темно-малахитовыми. - Я так сильно хочу тебя.
Я приласкала его лицо, поднимая бедра, чтобы показать, как сильно желаю его в ответ, и задохнулась, когда он перекатился, раздвинув мои ноги.
Его мягкие губы скользнули вдоль шеи к груди и захватили сосок. Я испустила крик удовольствия, изогнулась всем телом, чувствуя, как твердая плоть постепенно заполняет меня. Мучительно нежно, не торопясь, Эдвард ласкал мою грудь, дразня вершины, и так же медленно, маленькими толчками продвигался внутрь, всякий раз лишь на миллиметр.
Этого было мало. Я вскрикивала, извивалась, жаждала большего, молила его поспешить, но не могла не признать, как хорошо было именно так, прочувствовать друг друга в наш первый раз. Это придавало ночи свое особое волшебство. Неспешные, нежные, настойчивые ласки сосков языком, губами и пальцами сопровождались такими же медленными, чувственными и несильными толчками.
Неторопливая пытка обострила все чувства, я стала похожа на оголенный нерв, и любое прикосновение, даже самое невинное, взрывало мои ощущения. Как волну кидает о берег вновь и вновь, так и каждое движение Эдварда быстро увеличивало мое наслаждение, когда я уже думала, что сильнее желать кого-либо невозможно; подталкивало к вершине.
Я перестала ощущать течение времени, застряла в бесконечном миге нарастающего удовольствия, в узком маленьком пространстве крошечной кровати. Но моя душа росла, вышла за пределы тела, захватнически простерлась далеко вокруг - дальше, чем может долететь самолет или космический корабль. Я была пьяна, одурманена прелюдией, потеряла связь с реальностью, стремилась к своей звезде, протягивая руку.
Эдвард вел меня к цели неспешно, зато уверенно. И это не было бы настолько хорошо, если бы он послушался меня, внял мольбам и двигался быстрее. Наша близость была оттого прекрасна, что Эдвард позволил мне прочувствовать каждое ее мгновение во всей полноте.
Два тела, двигающиеся в унисон - идеальная гармония влюбленных.
Я закричала, слишком громко и неистово, не в силах сдержать рвущиеся изнутри эмоции. Мое тело стало невесомым, раскинувшимся в безбрежном космическом пространстве концентратом удовольствия. Исчезло, размазалось среди миллиардов галактик. А затем стремительно сжалось, взорвалось рождением сверхновой звезды. Вернулось из далекого путешествия в реальность, снова стало просто телом, бьющимся на крошечной кровати в невероятно сильном экстазе.
Такого оргазма у меня еще не было никогда.
Я обняла Эдварда крепко за шею и разрыдалась, охотно принимая его напористые движения, когда он достиг собственного удовольствия. Шепча мое имя, он прикусил кожу рядом с ухом, отчего мой оргазм обрел неожиданное продолжение, накрыв новой неистовой волной. Закричав, я вступила в борьбу с собой, чтобы не потерять сознание, и снова заплакала, прижимая Эдварда к себе и не желая отпускать.