— Я вижу, симпосий тебе по душе, — с ухмылкой обратился Клеомен к гостю.
Кимон закатил глаза, показывая свой восторг.
Тогда царь продолжил:
— Мы практикуем и другие развлечения. Например, сжигаем растения, которые при горении дают терпкий душистый дым. Вдыхая этот дым, можно разговаривать с богами. Но боги любят уединение, поэтому наказывают навязчивого собеседника головной болью. Так что это удовольствие скорее на любителя… Лично мне нравится охота. — При этих словах его лицо приняло хищное выражение. — Не простая охота — на человека.
Афинянин не знал, что сказать. После всеобщей любовной свалки он уже ничему не удивлялся. Но все-таки… Убийство — это не шутка. В Афинах за пролитую в мирное время кровь пришлось бы ответить, будь ты хоть простой магистрат, хоть эвпатрид.
Со времен Драконта убийство считалось серьезным преступлением. Отец многое знал о нравах Лакедемона и Мессении. но про такое ему не рассказывал.
Клеомен заметил замешательство гостя.
— Рабов по происхождению мы называем илотами, они живут отдельно от спартиатов, — сказал он. — Про то, что рабы бунтуют, тебе не надо рассказывать — ты и сам не знаешь. Но в Афинах бунтаря просто вздернут на виселице или утопят для примера другим. В Спарте мы не можем позволить себе такой роскоши, хотя и пустить дело на самотек тоже не хотим. Илоты за аренду земли расплачиваются половиной урожая, поэтому каждый пахарь на счету. Прикормленный староста всегда донесет, кто в деревне обозлен, кто подговаривает других на месть, а кто хочет сбежать. Чтобы на огороде вызрели овощи, грядки надо прополоть. Так и с непокорными илотами — рви их с корнем, словно это сорняки, пока они не испортили урожай. Поэтому время от времени мы устраиваем криптии. Ты знаешь, что так мы называем карательные вылазки против илотов. Тут двойная выгода. Во-первых, полезно вырезать бунтарей. Во-вторых, во время облавы достигшие совершеннолетия ирены учатся убивать. Сам понимаешь: чурбан хорош для отработки приема, но он не закричит от боли.
— Что, если илот даст сдачи? — спросил Кимон.
Царь поднял брови:
— Всякое бывает, тут уж ирен сам виноват. В бою кто сильнее, тот и прав.
Клеомен знаком подозвал слугу, чтобы тот наполнил ритон.
Выпив, смачно рыгнул, потом продолжил:
— Следующей ночью товарищество Леонида проведет облаву. Если хочешь, можешь принять в ней участие. Тебе еще нет двадцати, но думаю, что эфоры закроют глаза на это небольшое нарушение.
Он хохотнул, бросив взгляд в полумрак пиршественного зала:
— Им сейчас хорошо… Геронты точно будут не против, потому что сами любят вспоминать молодость. А в старину нравы были покруче… Имей в виду, я буду настаивать на твоем участии, потому что Мильтиад проспи меня об этом. Он разве тебя не предупредил?
В глазах царя проскользнула хитринка. Кимон нахмурился, вспомнив, как отец при прощании велел ему во всем слушаться Клеомена, даже если просьба покажется странной.
— Все, что он потребует, пойдет тебе только на пользу, — заявил Мильтиад. — Мы с ним так договорились.
Теперь все стало на свои места. Что ж, убивать ему еще не приходилось. Сердце в груди будто на мгновение замерло от охватившего Кимона азарта. Каково это — отнять чужую жизнь?
— Я согласен, — сглотнув ком в горле, заявил он.
— Молодец, — похвалил гостя Клеомен. — Ты пойми — именно так и закаляется характер. Ирен не имеет права распускать сопли. Тебе дали приказ — иди и выполни!
Кимон кивнул.
Царь хлопнул его по плечу:
— Из тебя получился бы отличный спартиат!
"Насчет спартиата не знаю, но лаконофил[6], кажется, получился", — с уважением подумал афинянин.
492 г. до н. э.
Спарта
На закате Леонид провел смотр товарищества-сисситии.
Каждую из трех пятерок-агел возглавлял друг детства престолонаследника. Все бойцы были одногодками и знали друг друга с семи лет. Раздав друзьям лоскуты красной материи, он протянул такой же Кимону.
— Повяжи на руку, чтобы тебя можно было отличить в драке.
Шестнадцать молодых мужчин обступили костер в поле. Шепотом прочитали молитву Зевсу Силланию и Афине Силлании. Всполохи высвечивали черные полосы на лицах, алые ленты на руках казались язычками пламени. В глазах карателей читалось недоброе.
Кимону стало не по себе. Он храбрился, но из глубины сознания — словно пузырь из болотной трясины — раз за разом прорывался вопрос: "Ты уверен, что тебе это надо?"
Сначала бойцы похвастались друг перед другом оружием. Каждый нахваливал свой кривой ксинай, полученный от отца или деда. Вытащив афинский фасганон, Кимон деловито поскреб острием ноготь, проверяя заточку. Объяснил, что листообразная форма клинка лучше всего подходит для метания.
6
Лаколофил — человек восхваляющий образ жизни жителей Спарты (Лакелемона), античного государства в области Лакония на полуострове Пелопоннес.