Все обернулись к скульптору.
Фидий усмехнулся:
— "Лепить", как ты выразился, с нее Афродиту в мои планы пока не входит. А других богинь я не могу изображать с похотью на лице. Кроме того, взаимную симпатию никто не отменял.
Послышались скептические смешки: с каких это пор гетера выбирает себе любовника из чувства симпатии…
— Мой красный конь жаждет обрести стойло! — выкрикнул пьяный Ферекид.
По саду разнесся дружный хохот.
— Ты бы как-нибудь поприличней выразился, — сказал Кимон. — Например, "воздать должное Эроту".
Потом посмотрел на Лаомедонта:
— А что — почему бы и нет…
Вскоре раб торопливо шел в Кефисию, где располагался диктерион Филомелы.
Гетера прибыла в форейоне. По зеленому фону завесы были разбросаны вышитые розы и лилии. В серебряной клетке кивали головами голубь с голубкой. Атрибуты не оставляли сомнений в том, кому именно принадлежат носилки.
На этот раз ложную скромность гетере обеспечивал яркий шарф на шее. Розовый косский шелк прекрасно сочетался с амарантовым хитоном. Раб поставил перед гостьей столик с закусками.
Вино Филомела пила наравне со всеми. Устриц поливала соусом из уксуса, размолотых слив и кленового сиропа. Чеснок в такой обстановке не подходит — на работе у гетеры должно быть чистое дыхание.
Лаомедонт предложил игру в коттаб. Сотрапезники восприняли затею с энтузиазмом. Симпосиарха выбрали, бросив кости. Белые астрагалы легли в выигрышную позицию "Афродита" только для Иона.
— Кораблики, чаша, пирамида или весы? — задорно выкрикнул аэд.
— Чаша! — потребовал Полигнот.
— Весы! — настаивал Софокл.
Филомела надула губки.
— Как скажешь, так и будет, — обратился к ней Лаомедонт.
— Пирамида Эроса, — вкрадчивым тоном попросила гетера.
Высыпав из килика косточки, Софокл передал его Иону. Лаомедонт приказал принести тимиатерий. Треножник раб поставил на устричное блюдо, а в чашку для благовоний всунул деревянную фигурку птицы с фаллосом вместо головы. Потом заполнил блюдо вином.
— Кто первый? — спросил аэд.
— Я! — заявил Ферекид.
— Имя! — потребовала Филомела.
Мифограф назвал одну из порнай диктериона. Компания встретила признание дружным смехом.
— Ее любовь тебе обеспечена в любое время за умеренную плату, — с улыбкой сказала гетера.
Ферекид никого не слушал — упрямо готовился сбить птицу. С кряхтеньем приподнялся. Размахнувшись, выплеснул вино в цель. Но лишь обрызгал себя и соседа. Друзья встретили неудачный бросок возгласами сожаления.
Полигноту пришлось высыпать на мокрое пятно горсть соли.
Софокл выполнил бросок со знанием дела. Вина налил чуть-чуть. Затем согнул поднятую руку над плечом. Выгнув запястье, удерживал килик лишь на двух пальцах.
Быстро сказал: "Поликрита, это тебе". Махнул кистью, выплескивая вино. Попал в птицу, но большая часть брызг пролетела мимо, поэтому она удержалась на тимиатерии.
— Кто такая Поликрита? — Филомела сгорала от любопытства.
Пришлось объяснять, что дочь энкаустика из Скамбонид — его новое увлечение.
"Горячая, как расплавленный карфагенский воск в эргастерии ее папаши", — с заговорщическим видом изрек драматург.
Следующим вызвался бросать Фидий, но Филомела его опередила: грациозно выгнувшись, подхватила килик с ковра.
Скульптор запротестовал:
— А то я не знаю, что ты сейчас Кимона назовешь!
— Ну и что? — Гетера не собиралась отступать. — Зато если попаду, он выполнит мое желание.
— Какое? — приревновал Фидий.
— Поцелуй в шею.
Гетера бросила быстрый взгляд на стратега, пытаясь по выражению его лица понять, что он почувствовал после этих слов. Тот обреченно кивнул, словно хотел сказать: "Не согласен, но подчиняюсь".
Филомела прицелилась. С хищной улыбкой процедила: "Посвящаю Кимону". Пущенный умелой рукой снаряд сбил птицу, которая с громким плеском упала в блюдо. Брызги разлетелись во все стороны, но гулякам было уже все равно.
Под одобрительные возгласы симпосиастов гетера раскланялась. Даже не пытаясь скрыть снисходительную мину. Вроде взрослые мужчины, а наивные как дети: коттаб — любимое развлечение подвыпивших посетителей диктериона, так что руку она набила.
Подхватив Филомелу на руки, Фидий закружился по саду.
— Не отдам! — рычал он, шутливо зарываясь лицом в ее волосы.
— Поставь, — тихо приказала гетера.
Скульптор подчинился.