Ароматный дымовой шлейф окутывал жриц-канефор, которые несли корзины с ритуальными предметами для жертвоприношения: длинными тонкими ножами, солью, венками из злаков, сосудами-сфагионами для сбора крови, а также миртовыми и пальмовыми ветвями.
Двое иерофантов вели на шнурах с вплетенными золотыми нитями толстую свинью. Жертву весь последний месяц откармливали желудями священного дуба, росшего перед Элевсинионом — храмом Деметры у подножия Акрополя. Завтра ее заколют в Элевсинионе, а сегодня она должна вместе со жрецами и адептами пройти обряд очищения в волнах Фалерской гавани.
Свисающие с ошейника разноцветные ленты придавали жертве легкомысленный вид. Она недовольно хрюкала, не понимая, куда и зачем ее гонят, лишь время от времени опускала морду, чтобы обнюхать битые черепки вымостки.
Призывно пели авлосы, им вторили лиры — нестройно, но мелодично, кимвалы громким ликующим звоном задавали музыке ритм. Кимон и Эльпиника шли среди сверстников из богатых кварталов Кидафенеона, которые, как и они, готовились впервые приобщиться к таинству мистерии.
Матово отсвечивали браслеты из красного золота. Серебряные колокольчики на ногах звенели в такт шагов. Головные повязки и шарфы из тончайшего косского шелка казались невесомыми.
Молодежь куражилась, отпуская шутки по любому поводу. Парни щипали девушек, развязно хватали их за локти, а те с наигранным возмущением отбивались.
В толпе то и дело раздавались взрывы хохота, притворный визг, ликующие выкрики. Особым успехом пользовались непристойности в честь Ямбы — веселой служанки Деметры.
Самые нетерпеливые и энергичные водили хороводы, взявшись за руки и шкодливо выбрасывая ноги. Когда раздавался призыв к Дионису-Иакху, молодежь дружно скандировала: "Эвоэ!"
Впереди адептов ждали жертвоприношения, инициация, атлетические агоны, перенос обрядовых сосудов в Элевсин, подношение даров статуе Диониса-Иакха, почитание мертвых на могилах Керамика и факельное шествие-лампадодромия по Священной дороге. Но все это должно произойти в оставшиеся дни Великих мистерий. А сегодня главное — участие в помпэ и очищение.
Ойкеты сопровождали процессию, стараясь не отставать от хозяев. Несли перемену одежды и соломенные зонты для защиты от солнца. Помпэ замыкали старики. Они никуда не торопились, в мистериях участвовали много раз, а на лугу очищения им вообще делать нечего — там место для молодых.
За стеной Клеона к процессии присоединились жители пригорода Койле. На отпрысках кузнецов и металлургов одежда была попроще: длинные льняные хитоны, широкополые войлочные шляпы, на ногах — жесткие карбатины вместо изящных крепид. Да и украшения из меди или серебра не добавляли их скромному облику изысканности. В бухте синело море, разноцветной галькой пестрела излучина уходящего вдаль берега. Над гаванью высился лес мачт.
Верховная жрица фиаса в праздничном убранстве была неотразима: ожерелья тонут в глубокой ложбинке на груди, запястья увиты браслетами, на пальцах искрят золотые перстни с самоцветами, спело-миндальный цвет колпака-калафа словно расщепился на зелень тончайшего льняного начельника-стленгиды и красные брызги в карих зрачках. По калафу бежал золотой узор, изображающий битву амазонок с грифонами, по бокам свисали золотые височные подвески.
Раздеться жрице помогли храмовые рабыни-гиеродулы. Она первой вошла в воду. Пышное и гладко выбритое дебелое тело казалось слепленным из воска.
На нее смотрели не как на ипостась богини, а как на земную женщину, еще способную вызывать желание. Она это знала, поэтому шла красуясь — медленно и величаво.
По толпе молодежи прошелестел восхищенный вздох. На землю полетели одежда и обувь. Адепты радостно бросились к воде. Со смехом окунались в прибой, плашмя бросались на спину. Шумно отфыркивались, брызгались. Били по воде ногами, шлепали открытыми ладонями — словно дети. Никто не стеснялся своей наготы. Великие мистерии — это праздник не только плодородия, но также любви, безмятежного веселья, радости.
Потом все направились обратно к берегу. Ойкеты уже ждали хозяев с полотенцами и сухими хитонами в руках. Но молодежь не спешила одеваться.
Гиеродулы разносили гидрии со священным кикеоном из смеси вина, размолотых ячменных зерен и травяных отваров. Тем, кто не позаботился о канфарах, выдавали полые козлиные рога-ритоны.