Копье и щит передал Паниасиду.
Подойдя к командиру сагартиев, попросил:
— Дашь свой ксифос?
Датапатиш хищно улыбнулся:
— Нет. Кавалерийский меч — для тонкой работы.
Забрав у одного из такабаров секиру-сагарису, датапатиш протянул ее волонтеру:
— Тритантехм хочет, чтобы дикарей разрубили пополам.
Эвхид побледнел: дело принимало дурной оборот. Просто казнить пленного — это одно. Расчленить его на глазах у приговоренных — совсем другое.
— Ну? — торопил датапатиш. — Отказался — считай, что не выполнил приказ. За саботаж сам знаешь, что полагается.
Эвхид поудобней перехватил секиру. На лице галикарнасца проступила решимость.
Датапатиш кивнул всадникам. Спешившись, сагартии подтащили к поваленному дереву первого пленника. Перекинули через ствол животом вниз. Сатр в отчаянии жевал кляп. В глазах застыло выражение смертной тоски.
Палачу понадобилось пять ударов. Пока он рубил, датапатиш презрительно наблюдал. Сагартии оттащили половинки тела в разные стороны. Внутренности мокрой красной гирляндой волочились по земле.
Остальных сатров галикарнасец разрубил быстрее — наловчился. Казнь проходила при полном молчании та-кабаров. Слышались только предсмертные хрипы жертв и тупые удары оружия. Закончив работу, он стоял с опущенным сагарисом. Весь в крови, тяжело дыша.
Половинки трупов были свалены в две кучи. По команде датапатиша сагартии разложили их вдоль дороги: верхняя часть туловища с одной стороны, нижняя — с другой.
Беркуты тут же снялись с соседних скал, чтобы подлететь поближе. Птицы сидели на осыпи, деловито роясь клювом в перьях. Они опасались рабов с палками, которых привели из обоза для охраны кровавого мяса от падальщиков.
Армия Ксеркса шла по коридору смерти, чтобы каждый мог увидеть истерзанные тела. Пусть враги, когда узнают о казни, ужаснутся ярости шахиншаха. Союзникам тоже будет полезно посмотреть — они должны убедиться в неминуемости кары за неповиновение, тогда их преданность Ксерксу окрепнет.
Миновав Абдеры, оккупанты подошли к Несту. От воды армию отделял буковый лес, но мошкары хватало и здесь. Солнце почти скрылось за Пангейским хребтом — желтое пламя над лесистыми пиками медленно затухало.
Вдоль колонны проскакал вестовой с приказом остановиться на ночлег.
По берегу разожгли костры на расстоянии броска дротика друг от друга. Место выбрали не случайно: справа реку вброд не перейти, потому что глубоко, а слева, за излучиной, быстрина обкатывает порог. Оба места опасные. Так что утром переправа передового отряда начнется именно здесь — где спокойно и воды по пояс.
Паниасиду с Эвхидом поручили стоять на часах вторую стражу. Третьим в пикет галикарнасцы выбрали Эв-нома — эллина из Милета. Сменив товарищей, такабары подбросили сучьев в костер.
Мерный шум водопада не заглушал звуков реки. Вот нутрия с плеском гоняется за рыбной мелочью. Там бобры грызут дерево для плотины. От костров то и дело слышался условный свист: два коротких, один длинный.
Внезапно к пикету подошли гости. Пятеро эллинов представились наемниками из Фессалии. Свой приход командир отряда — человек с узким горбоносым лицом — объяснил приказом хазарапатиша. Часовые лишь покивали: пойди проверь.
Разговор не клеился. На противоположном берегу стало неспокойно. Из леса доносился хруст, приглушенные голоса, затем отчетливо послышалось конское ржание. Такабары тревожно прислушивались.
— Надо бы датапатишу доложить, — глухим от волнения голосом сказал Эвхид.
— Так и сходи, — согласился Паниасид. — Мне…
Договорить он не успел, потому что почувствовал в левом боку острую боль. Горбоносый зажал часовому рот рукой. Остальные фессалийцы выверенными ударами свалили Эвхида с Эвномом.
Паниасид обмяк, повалился в сторону. В черноте ночи все, что происходило у костра, оставалось лишь неясным дрожанием теней. Чтоб уж наверняка, один из убийц издал условленный свист. С обеих сторон ответили тем же: все нормально…
Паниасид очнулся от невыносимой рези под ребром. Голова шумела, опухший язык, казалось, не помещается во рту. Он с большим трудом сдержался, чтобы не застонать.
Убийцы тихо переговаривались.
— Тела куда, Менон?
— Оставим здесь. Пусть думают, что это сатры их порезали. Атака сейчас начнется.
Паниасид узнал властный голос горбоносого.
Собеседник процедил:
— Надо уходить, скоро придет смена.
— Концы обрубать не будем, — глухо сказал Менон. — Мы свое дело сделали — обеспечили сатрам проход. Вернуться надо по-умному, чтоб не спалиться.