— Любопытно было бы почитать твое досье, господин Канцлер.
— А что мешает? Принести?
— Незачем, — я лениво потянулась и встала, — Между «Хочется!» и «Надо!» знаю и так, что ты выбираешь. Даже пытаться не буду ковырнуть в твоей душе вопросом: «неужели никогда?..», смысла в том немного.
Охладилась я предостаточно, в этой сырой каланче. Довольно!
— Появится Асакура, отправляй ко мне, — с этими словами я покидаю Бора, выбираюсь на солнышко и возвращаюсь в поместье.
На мой немой вопрос Дас отвечает так же безмолвно. Нет! Дракон из посольства не выходил!
— Оставь наружку, остальных сними. Магам скажи: пусть защиту посольства не дергают и… в любое время, напрямую, обо всем…
— Доложу, — заканчивает за меня Иржи Дас.
К вечеру бесцельного передвижения по покоям я окончательно уясняю, что если из моей реальности исчезнет все, к чему я привыкла, все, что люблю — я переживу. Если исчезнет Лириан… перетерплю, наверное.
Если переживу эту ночь.
Глава 18
Я принимаю пенную ванну и плотно ужинаю. Выхожу в сад, когда соловьи затевают петь свои трели и рулады. Я слушаю и размышляю о том, что Асакуру заставляет быть Хранителем? Что его удерживает в этом мире? Зачем ему все это надо?
Все неувязочки, нестыковочки, странности — все встает на свои места. А потом подумалось, что в глазах Асакуры отражается весь мир, а в звездах зрачков дракона — только я. Великое и ничтожно малое, такое вот соотношение.
Из размышлений меня выдергивает Дас:
— Его арестовали.
Два слова. Много мыслей. И ни одного правильного вопроса.
— Он в посольстве, задержан личным распоряжением Императора и до его особого распоряжения. Пока это все, что известно.
— Спасибо, Иржи.
Чеканя шаг он уходит.
Сменяю Бьюи на посту за письменным столом. К утру он становится идеально чистым. Даже пыль не надо вытирать.
Рассвет ретуширую экраном портьер и прячусь в кровать. В висках колотится барабанной дробью и как приятно сосредоточиться только на этой боли. Когда она становится невыносимой я пропарываю когтем запястье и кап-кап, мажу по простыням.
Стягиваю свое сознание и накладываю на точку перехода, точку не искривленного пространства и вываливаюсь из континуума.
— Вот только не надо устраивать тут… — Хаос недовольно морщится, — Надоели, оба! Ультиматумы ставить надумали.
— Я не звала тебя. И не искала, — лгу в ответ.
— А я и не приходил. Это вообще не я!
— Тогда и говорить не о чем. Не интересно!
Я наслаждаюсь движением. Постигаю его суть. Сама становлюсь этим движением, вечным, безграничным, не уничтожаемым. Смертно все, преходяще, кроме этого движения. Своевольного, без цели, без смысла, без ограничений. Я становлюсь частью этого совершенства, пока мое «Я» полностью не растворяется. Все становится бессмысленным, кроме этого бесконечного движения.
— Уговорила, сдаюсь, — внутри моего восторга бытия пронзает шпилькой проблеска, меняя траекторию полета.
— Раскусила, познала, — глумится Хаос, — Проваливай! Тебе нельзя здесь долго находиться.
«Времени в этом пространстве нет»- приходит первая мысль и с ней ломается ровная линия бытия.
— Вот и славно, — поет Абсолют, приветствуя новую реальность возможностей.
Все во мне тянется к нему, дрожит и трепещет, в унисон.
— Хватит сопли распускать, смотреть на вас противно, — в наш дуэт вклинивается голос Хаоса, недовольно цыкает и начинает отсчитывая время.
Ну и не смотри, иди ты… к Хаосу!
Он уже вполне и сам себе довольный, сбивая настройки, колеблясь внутри и вовне, равномерно заполняя, полощет светом, идет волнами.
— А хочешь я тебе погадаю? — говорит издевательски.
У меня появляется рот, с ним улыбка, я уже могу создавать слова и делаю это:
— Хаос, хоть ты не сходи с ума.
Тьма наполняется вспышками, они тянутся друг к другу, танцуют, соединяются.
— Мир и так абсолютно сумасшедший, — говорю заполняя пространство этой своей идеей.
Все взрывается, иллюминируя ярко, рождая новые искры, движение, танец.
— С чего взяла? Устойчивый, надежный. Логичный и предсказуемый. Бессмысленный правда.
— Существующий по твоим законам.
— А давай их вывернем наизнанку? — хохочет Хаос в ответ.
Я несусь приливной волной и выплескиваюсь на перинах своей постели. В ногах, валетом, валяется Хаос, с телом и лицом Августа, изучая потолок.