Он перестает играть в несправедливо обиженного и мы спускаемся на смотровую площадку.
Моя столица, мой город, ниц под нами, распростерся крышами, башенками, шпилями. Под дланью ласкового солнышка.
— Там, отсюда не видно, — я веду рукой, — живет кожевенник Вилли, чуть дальше — сапожник Ахью. Август, твои эти сапоги — мягкие, да? Удобные? Они сотворены их руками. Сын сапожника, смешной такой, сбегает от отца постоянно, он мечтает… летать. Втихую экспериментирует с боевой формой. Представляешь, какой ужас!
Август молчит.
— Странно так. Летать у нас не принято, не поймут ведь? Мы же не драконы. В самом то деле?
— Ники, зачем ты мне все тут это говоришь? Какой-то сапожник, кожевенник?..
— Август-Ники, а я хочу! Чтобы он осуществил свою мечту. Ты знаешь как это сделать?
Ты прав, глупость, невозможная глупая глупость! Несусветная!
— Я не понимаю тебя в последнее время, совершенно.
— Возвращайся к себе, хотя бы попытайся понять. Пора взрослеть.
Его это очень задевает. Настолько, что он свое излюбленное: «Я не могу без тебя», поперхнувшись, проглатывает обратно.
— Мечта — вещь такая, очень хрупкая.
— А это тут при чем?
— Совершенно ни при чем, — смеюсь я.
Как и ты, братик.
Все совершенно ни при чем.
Вот только, если король вернется со своим смертоносным грузом, так и будет!
Вернее — не будет. Этого города, этого демоненка. Ничего не будет!
Все очень просто.
— Август, — говорю я и склоняю голову на его плечо, — Правда, красиво?
Закрываю глаза. Братик треплет мои волосы и о чем то, своем, вздыхает.
На обед принц не остается. Не слишком этому огорчаюсь. Проваливаюсь в сон, едва голова устраивается на подушках, и наслаждаюсь отдыхом без сновидений.
Следующие дни изучаю конспекты экспедиционного корпуса, пояснения и замечания короля.
Это оружие — неоспоримое преимущество! С его помощью можно расколоть, да что там — уничтожить Империю! Поставить на колени, лицом в землю. Пройтись победным маршем, улыбаясь склоненным спинам… Вот только тогда эта часть мира надолго погрузится в первозданный хаос, в самом жутком и беспощадном его проявлении.
Но я возьму все! Земли, деньги, безграничную власть. Какой соблазн — все мое. Включая отравленное небо и залитую кровью твердь. Черный оскал домов, пустые глазницы городов.
— Иржи, — кричу тоном сдавленным, как заправская пленница.
Мой крик скачет по ступенькам, отталкивается от стен, доходя лишь эхом.
— Что нового… в мире?
Мой милый Дас в душе явно краснеет и подает со словами.
— Нашли. В твоей… на ложе, в опочивальне.
Пустой белый листок.
Я улыбаюсь и приглашаю его к арестантскому столу.
— Литераторы прорываются к вам. Бьюи просил передать…
— Бью пусть идет к Канцлеру, если нужна печать, там же подпись, что не понятно?
— В столице не тихо, — с намеком говорит Дас.
— Правда? А мне, представь, отсюда ничего не сллышно, — говорю и вонзаюсь в ножку индейки. Суховато, но пристало ли в моем положении привередничать?
Дас благоразумно следует моему примеру. С мясом расправляемся быстро и скидываем кости в почтовый портал. Что у нас там дальше, на сладкое? Когда прибывает шоколадный пудинг, в общем, выпроваживаю Иржи, как говорится: хлеб раздели, а корочки — врозь.
— Литераторов — не обижай, пусти, как заявятся, не всех, одного кого-нибудь, и не сегодня, пожалуй.
Тянусь, провожая взглядом моего подтянутого, статного, круторогого красавчика. И почему мне было не влюбиться в нормального демона? (Вопрос риторический!).
К вечеру сбегаю ступеньками, порталом и сплю на подушках, его подушках, в его комнате, но, увы, в одиночестве. Утром, на пустом листке появляется, моей рукой: «Я тоже». И остается, ах… сиротливо дожидаться на голубом покрывале…
Несмотря на мое дозволение, литераторов Иржи Дас ко мне так и не допускает. Не любит он отчего-то романистов. Мне же лень лишний раз бегать по ступенькам. Но книгу приносит.
С обложки обворожительно улыбается глянцевая Ники.
Глаза начальника СБ влажно блестят, читал — понимаю.
— Печатный станок работает не переставая, книга расходиться моментально, казначей шутит, что еще месяц твоего заточения и все расходы окупятся.
— Самому как? Понравилось?
— Весьма… волнующе.
И все?
— Не понравилось?
Я явственно чувствую, как под броней, там внутри он краснеет.
— Не дело это — демон и дракон.
Одной книгой хребет инерции не перешибить, но хоть зерна посеять…