Через некоторое время она сидела у главного врача больницы с чашкой кофе. Прекрасный пирог, который испекла медсестра урологического отделения, был весомой добавкой к ароматному напитку, который в это время уже превратился в огромный дефицит и продавался из-под полы у спекулянтов, имеющих отношение к торговле продуктами.
Говорили о том, о сём, но Ирина в голове держала всё ту же мысль.
– Тамара Ильинична, – обратилась Ирина к главному врачу больницы, – а вот этот мальчик по фамилии…
– Сашенко Андрюша, Ирина Борисовна, я так и поняла, что вы подумали о нём, вы к нему заходили тогда.
– Да, вы правы. Я хотела спросить, а кто его родители, вам что-нибудь известно?
– Совсем немного, потому что он поступил к нам из детского дома. Если хотите, то мы узнаем о нём поподробнее.
– Да я даже и не знаю, как вам сказать…
– Он вам приглянулся, наверное, – улыбнулась главврач, – нам он тоже понравился. Он такой начитанный, умный, даже не верится, что детдомовский. Единственное, что знаю: его мама умерла лет пять назад. Отца он не знает. Получается, что он круглый сирота.
– Поэтому я и хочу узнать, кто были его родители. Может, есть хоть какая-то информация.
– Ирина Борисовна, – сказала Тамара Ильинична, – если вам это интересно, то я всё узнаю сегодня же для вас.
– Да, будьте добры, я бы очень хотела.
– Помните? Он вас спрашивал о Ленинграде.
– Да. Вот в связи с этим я и хочу узнать о нём больше. Когда привезут детей к нам, я его тоже возьму для дальнейшего наблюдения.
– Словом, понравился вам мальчишка, – улыбнулась Тамара Ильинична. – А у вас свои дети есть?
– Есть, у меня дочка. Она заканчивает первый класс.
На этом разговор перешёл на другие темы, но Ирина мысленно всё время возвращалась к думам об этом ребёнке. Она в этот же день накупила лакомств и пришла в палату к детям уже в качестве члена семьи, а не врача-хирурга.
Через некоторое время они с Андреем вышли на улицу, сели на лавочку, и у неё состоялся первый личный разговор с ребёнком.
– Ты, наверное, очень хочешь побывать в Ленинграде, Андрюша.
– Да, я читал о вашем городе, там очень много разных музеев.
– Андрюша, я не могу тебе обещать так сразу, потому что привыкла всегда выполнять обещания. Но скажу твёрдо: как только найду время, я помогу тебе побывать в Ленинграде. У меня есть дочка, она чуть тебя моложе, зовут её Надей, она тебе с удовольствием покажет город. Могу ли я тебя о чём-то спросить?
– Конечно, – ответил Андрей.
– Скажи мне, Андрюша, а ты помнишь свою маму?
– Немного помню, мне было пять лет, когда их не стало.
– Ты сказал их, это кого ты имел в виду?
– Маму и бабушку.
– А где вы жили?
– Мы жили в селе Александровском, но у моей мамы была здесь в городе однокомнатная кооперативная квартира в районе Осетинской поляны, но её теперь нет. Есть деньги, которые от квартиры оставили, но мне их пока не отдают. Они на сберкнижке. Говорят, что когда мне исполнится восемнадцать лет, я смогу их получить.
– А что стало с домом в Александровском?
– В нём живёт дядя Валера с семьёй, мамин двоюродный брат.
– А ты почему не стал у них жить?
– У дяди Валеры уже третья жена. Я им не нужен. Мне у них не понравилось, потому что дядя Валера пьёт, ругается матом и дерётся со своими жёнами.
– А про твоего папу что-нибудь известно?
– Я про него не знаю. Мама говорила, что он служит далеко, и она ждёт, что он вот-вот приедет. Но потом не стало мамы, и я о нём больше ничего не слышал.
– А как звали его?
– Мама говорила, что его звали Сашенко Владимир.
– А про отца ещё что-нибудь мама рассказывала тебе?
– Может, что и говорила… не помню уже. Говорила, что он очень сильный и красивый. И его папу звали Андрей. Поэтому мама и меня так назвала, когда я родился.
– А как звали маму?
– Раиса Дмитриевна.
– А что с ней стало?
– Я же сказал, что она умерла. Болела долго, а потом всё. А я тоже умру скоро…
– Почему ты так говоришь? – спросила Ирина, стараясь подавить в себе волнение.
– А вы знаете, мама умерла, когда ей сделали операцию, а мне тоже сделали…
Ирина вдруг взяла Андрея за подбородок, нежно приподняла его голову, и они встретились глазами.
– Я сделала тебе операцию, Андрюша, чтобы ты жил сто лет и никогда не болел, ты веришь мне?
– Да, верю, – тихо ответил Андрей.
Нет, нет, какой-то неведомый Ирине порыв уже связал её в эти мгновения с этим мальчишкой. Сомнений никаких! Перед ней сидит родной ребёнок её мужа. В голове у неё было только одно. Только эта мысль: забрать и увезти его немедленно!