Глава 1
Ковалева Софья Михайловна. Планета Земля
Сухонькая, интеллигентного вида старушка лежала на продавленной от времени скрипучей кровати местного хирургического отделения и стойко пыталась выдавить из себя улыбку.
- Все хорошо, Павел Андреевич, - тихим, но тем не менее твердым голосом произнесла она, глядя в нахмурившееся лицо своего лечащего врача. Молодого, только закончившего интернатуру, но амбициозного и жадного до знаний.
- Нужен повторный рентген, Софья Михайловна, и я выпишу вам новые препараты. Надеюсь, к Новому году мы сможем вас прооперировать, а там уж и до возвращения домой останется совсем немного.
Старушка улыбнулась позитивно настроенному доктору и глубоко вздохнула. Никуда она отсюда не уйдет, уж своими ногами так точно. Чувствует, что не долго осталось ей жить в этом мире, да и не хочет она уже. Родные и близкие умерли, оставив ее одну. Так и доживала в одиночестве свои дни на казенной кровати.
Любимый муж умер двадцать лет назад. Прилег на диванчике после ночной смены, да так и не проснулся. То время она плохо помнила, знала только, что сын и невестка смогли вытащить ее из окутавшего женщину горя и подарить надежду на светлое будущее.
Сын. Как много в этом слове. Любовь, гордость, надежда. Вот и Софья Михайловна всю свою нерастраченную любовь и заботу направила на молодую семью. Помогала им чем могла, но не лезла с советами и нравоучениями, как любят это делать многие женщины, за что ее очень любила невестка и всячески выказывала свое уважение.
Пятнадцать лет после смерти мужа прошло как одно мгновение. Заботы о родившемся внуке не давали пожилой женщине чувствовать себя ненужной. Невестка с сыном работали с утра до ночи, а она занималась воспитанием своей кровиночки. Но и тут очередное горе не заставило себя ждать. Пять лет назад сын с семьей летел из отпуска. Их самолет упал, не сумев набрать положенную высоту. Выживших в той страшной авиакатастрофе не было. С того самого дня Софья Михайловна не живет, a доживает. Из бойкой, жизнерадостной старушки, она превратилась в свою тень. И молила бога лишь об одном - чтобы забрал ее поскорее к себе.
Павел Андреевич, осмотрев и поговорив с каждым вверенным ему пациентом, попрощался, пожелав всем скорейшего выздоровления. Сегодня его последняя смена перед непродолжительным отпуском. А причина этому хорошая – у него вчера родилась дочурка, о чем сообщила еще с утра санитарка.
Софья Михайловна тихо вздохнула и отвернулась к стене, чтобы никто не видел ее слезы. Она привыкла плакать беззвучно, так, чтобы никто заподозрил ее в этой слабости. Несмотря на трудную жизнь и потерю любимых, почти никто и никогда не видел ее заплаканные глаза. Всегда прямая спина, высоко и с достоинством поднятая голова, на которой вместо платочка - кружевная черная косынка, длинные пальцы с утолщенными суставами украшает единственное золотое колечко, подарок от покойного мужа. Но не в этот раз.
Рожденная в годы Великой отечественной войны, Софья Михайловна сполна испытала на себе голод, холод и лишения. Даже будучи студенткой педагогического института, она редко ела досыта, не говоря уж о том, что приходилось жить в коммунальной комнате с пятью соседками, которые всегда норовили ее зацепить и уколоть.
Получив диплом с отличием, она устроилась в небольшую сельскую школу и проработала в ней семь лет, пока не встретила своего мужа. Свадьбу играть не стали, да и не некого было звать. Муж был круглым сиротой, а родители вычеркнули ее из своей жизни, когда она уехала учиться.
В Москве они прожили всю оставшуюся жизнь. Родили сына, смогли получить от государства двухкомнатную квартиру и купить дачу, на которой с удовольствием проводили все лето. А теперь кому это все нужно? Уж точно не ей.
Софья Михайловна всегда была бережливой женщиной. Все, что еще могло послужить в быту, аккуратно складировалось на даче. Вещи, ненужная утварь, хозяйственные инструменты и даже мебель. Вроде и выкинуть жалко, все же свое, родное, но и дома не оставишь.
Три месяца назад старушка решила прибраться в своей квартире. Давно надо было это сделать, но все как-то руки не поднимались освободить шкаф от вещей любимого мужа и сына. К работе подстегнуло и то, что дачный сезон давно уже был закрыт, нужно было проверить дом и закрыть его на зиму.
Вызвав такси и загрузив машину своими баулами, она с тяжелым сердцем направилась в пригород. Полчаса, и она уже на месте. Дом казался хмурым и заброшенным. Не было в нем больше веселья. Добротный деревянный сруб, крепкая крыша, да вот только ставни покосились, да и крыльцо подгнило. С любовью погладив собственноручно законопаченные стены, она осторожно вошла в дом.