— Ты притворяешься храброй, читая сказки, а я — вооружившись и разгуливая туда-сюда.
Валентайн посмотрел на молодую женщину, похожую в своих обносках на пугало. Дювалье была смелее всех, кого он встречал когда-либо. Но и она не стеснялась говорить о своих страхах. Почему же он не мог дать волю чувствам?
— Я все время боюсь. Боюсь смерти, боюсь совершить какую-то глупость, из-за которой погибнут люди. Боюсь, потому что, что бы я ни делал… — Валентайн замолчал, не желая дальше углубляться в нервозную болтовню. Тем более перед этой молодой женщиной, с которой он был едва знаком.
— Что бы ты ни делал? Что это значит?
— Не важно.
Внезапно она вспыхнула и смущенно прикоснулась губами к его щеке.
— Мне спокойнее, когда ты здесь. С нами. Разве это не важно?
И, не дожидаясь, ответит ли он на ее поцелуй, вернулась к сидящим кружком детям.
Выйдя за центральный круг, Валентайн увидел Вальдрона. Он устанавливал вторую из своих однозарядных пушек, перегородив ею сток ручья. Ворота были заблокированы дополнительными боевыми вагонами, готовыми в любой момент двинуться.
— Дозорный на вершине холма говорит, что туман негустой, он даже не доходит до макушки горы. А еще дозорный сообщил, что, кажется, заметил какое-то движение на горе Стейк-Ридж. Где твоя девушка?
— Ушла, — сказал Валентайн, махнув дулом автомата.
Вальдрон удивленно присвистнул:
— Не шутишь? В такую ночь, как эта, когда поблизости бродят Жнецы, меня силком отсюда не выгонишь. Они ведь видят сквозь туман, верно?
— Для них неважно — туман, ночь, дождь. Они ориентируются как-то иначе.
— По теплу тела, как старые инфракрасные приборы?
Валентайн покачал головой:
— Нет, это что-то другое, что исходит от нас. Какая-то энергия. Именно ею они, вернее, их Хозяева и питаются. Кстати, скот ее тоже излучает…
— Приближается всадник, — раздался возглас со стены. От поста на дозорной башне в тумане было мало проку.
Миссис Хендрикс соскочила со стены, где она разговаривала с дозорными, продемонстрировав отличную физическую форму для женщины ее возраста. Дьякон сделал шаг вперед, собираясь помочь ей и надевая свой подобающий сану головной убор, но она его опередила.
Валентайн был почти готов увидеть одного из героев Толкина, внезапно появившегося из сгустившейся вокруг лагеря дымки, но это оказался всего-навсего усталый всадник.
— Не стреляйте, — прокричал он, приближаясь, махая одной рукой, а другой сжимая поводья. — Меня зовут Дик Томас, я из Семи Полос, по поручению старшего погонщика Лоусона. Где мне найти старшего погонщика Хендрикса?
— Он умер, сынок. Я его жена и здесь за старшего. Говори, с чем пожаловал.
— Он узнал, что вы собираете всадников, и идет сюда, а с ним еще девяносто пять человек, верхом и при оружии. Мы очень спешили и проголодались.
— Хвала Господу! — пробормотал Дьякон, возводя глаза к затянутым туманом небесам.
— Передай ему, что мы его примем с радостью. Скажи еще, что он получит вознаграждение за то, что помог нашим посыльным, и за все остальное тоже. Скажи, что я благодарю его за помощь и рада, что кровная вражда между ним и моим покойным супругом отныне забыта. Самое время отложить в сторону распри, если мы хотим со всем этим справиться.
Томас понимающе кивнул:
— Он примерно в получасе езды отсюда. Мы двигались осторожно. Перед тем как опустился туман, мы заметили нескольких военных. Они, наверное, забыли, что с ними случилось в прошлый раз.
— С помощью вашего старшего погонщика мы снова их проучим, мистер Томас, — поддержал свою мать Джош Хендрикс.
Томас развернул лошадь и пустил ее рысью в обратный путь.
— Вот это новость что надо. Почти сотня! Он, должно быть, опустошил свой лагерь, — сказал Джош.
У Валентайна все внутри сжалось.
Это неправда. Что-то здесь не так.
— Занятно… — громко сказала миссис Хендрикс.
— Мэм… — Валентайн не знал, как сказать ей это. — Мне все это не нравится. Когда я вчера разговаривал с мистером Лоусоном, мне показалось, у него что-то на уме. Он занервничал, когда я стал расспрашивать его об этой равнине. Он точно знал, где расположен ваш лагерь, как будто все время держал это в голове.
Джош Хендрикс перебил его:
— В этом нет ничего странного. Что ты тут мутишь, чужеземец? Разве он не помог тебе по дороге к нам? Когда ты явился в его лагерь, он мог запросто тебя убить или направить к ним.
— Помолчи, Джош, — остановила его мать. — Дай человеку сказать. У меня тоже есть парочка подозрений, и я хочу услышать, совпадают ли наши сомнения.
Валентайн понизил голос, опасаясь, как бы не поползли слухи о том, в чем он, возможно, ошибался.
— Во-первых, надо принять во внимание историю, которая связывает ваши кланы. Я не знаю, в чем дело, но кровная вражда может толкнуть людей на ужасные поступки. Особенно если рана еще свежа. Во-вторых, разве он из тех старших погонщиков, что готовы оставить фургоны и бросить скот на произвол судьбы в районе, где орудуют враги, чтобы прийти на помощь кому-то еще? К тому же он был уверен, что их не тронут.
— Звучит убедительно, — сказал Дьякон.
— В-третьих, он хорошо осведомлен о вашем лагере: где расположен, сколько голов скота, и это при том, что никто из его людей не общался с вашими и он даже не знал, что вы — новая старшая погонщица. И наконец, его лагерь тоже расположен по дороге от реки Платт, но Треугольников спалили, а их — нет.
Джош Хендрикс покачал головой:
— Папа всегда говорил, что я соображаю лучше многих. Так вот, мне кажется, все это полная чушь.
— Заткнись, Джош.
Парень с апломбом пятнадцатилетнего подростка проигнорировал замечание матери.
— Ни один кочевник никогда не переметнется на их сторону. И я не думаю, что даже Лоусон способен на такую низость. Да его за это свои же и вздернули бы. Не могут все они оказаться такими уродами. Жизнью клянусь.
Миссис Хендрикс вгляделась в туман:
— Мне приходится думать о чем-то большем, чем собственная жизнь. Посмотрим. А ты можешь клясться чем угодно, да поможет нам наш новый друг.
Минут через двадцать Лоусон со своими людьми въехал в лагерь через проем между боевыми фургонами. По одну сторону от ворот, напротив мелкой заводи, куда стекал ручей, располагались столы, уставленные едой и напитками. В центре весело потрескивал костер. В свете его пламени стоял Дьякон, наслаждаясь пивом и сигарой из запасов Валентайна.
Валентайн наблюдал за происходящим, лежа под одной из жилых кибиток, стоящих в центре лагеря, во второй цепи ограждений. Под фургонами были навалены камни, ящики, бочонки. Они скрывали Валентайна и еще пару десятков вооруженных винтовками стрелков. В нескольких шагах от него стоял Джош Хендрикс, с засунутым сзади за ремень револьвером Валентайна.
— Глянь-ка на их ружья, — прошептал мужчина рядом с Валентайном, не спускавший глаз с курка. — Они все готовы стрелять в любой момент. Думаешь, они нам не доверяют?
— Нет, просто они знают, что не будет времени на раскачку, — выдохнул Валентайн.
Сердце гулко билось в груди. Приближается битва, он чувствовал это каждым своим волоском.
Когда Джош Хендрикс выступил вперед навстречу людям с ружьями наготове, казалось, от напряжения даже одежда стала ему тесна. Лоусон привстал в стременах и оглядел стены, где на страже стояло несколько Орлов. Он почесал рукояткой пистолета щетину.
— М-мы рады вам, погонщик Лоусон, — запинаясь, проговорил Джош. Дьякон придвинулся к парню. — У нас не хватает людей на северной стене. Когда вы поедите, сможете прикрыть нас со стороны горы?
— Это что, твой приказ, пацан? — поинтересовался Лоусон, косясь на Хендрикса.
— Нет, моей матери. Она старший погонщик в лагере.
— Уже нет, — оборвал его Лоусон, выхватив мгновенно, как бросок змеи, свой пистолет.
Он дважды выстрелил в грудь Джоша Хендрикса, и юноша повалился на спину, прямо перед Валентайном.
Стрелки под командованием Валентайна вскинули винтовки как раз в тот момент, когда Семь Полос направили лошадей к стене. Мужчины и женщины по обе стороны от него открыли стрельбу длинными разрозненными залпами, то и дело передергивая затворы ружей. Столы с яствами в ту же секунду оказались перевернутыми, и из-под них, как черти из табакерки, выскочили вооруженные дробовиками Орлы, паля по окружившим лагерь всадникам. Со стен тоже стреляли по стремительно пустеющим седлам и ржущим лошадям. Трем кочевникам из Семи Полос удалось выбраться за пределы круга, прежде чем за их спиной сомкнулись боевые фургоны, но тут же раздались залпы поворотной пушки, и они кровавой раздробленной кучей свалились в ров.