— И вряд ли станет, Роджерс. Судя по полицейскому рапорту, три месяца назад он вышиб себе мозги.
***
Вдалеке прогремел гром. Стив припарковался у ворот, схватил почти разрядившийся телефон, захлопнул дверцу машины и побежал мимо пустого офиса привратника к кладбищу.
У Пирса были номера Ребекки, Ханны и Рейчел. За последние полгода Пирс не раз звонил Джорджу Барнсу.
Слишком много вопросов роилось в голове и рассыпалось на части. Разве мог так с Баки поступить родной отец?
Огромный дом Коулсонов на поверку оказался подарком мистера Барнса — Тони проверил акты купли-продажи. И Фил, который укачивал дочку на руках, когда Стив заскочил на пять минут, сразу вспомнил, что несколько часов назад к ним домой забредал тощий парень в толстом свитере и бейсболке, надвинутой на глаза. Фил еще удивился, как странно выглядел левый рукав, точно был пуст.
Могила Ребекки выделялась темным пятном среди зелени ряда.
После разъездов по городу, после встреч с Ханной и Филом Стив не особо надеялся, что… Он в принципе не надеялся, что успеет Баки здесь поймать, но попробовать все же стоило.
Рюкзак вместе с кепкой валялись у могильной плиты Уиннифред Барнс, любящей матери и жены. Лицо Баки было серым, покрытым испариной, спина сгорблена.
— Ханна не узнала меня. Родная сестра. — Баки перевел взгляд с рукояти глока на надгробие слева. — А Бекки бы смогла?
Баки едва держался на ногах. Оно и неудивительно: столько всего пережить за пару дней.
— Баки, позволь мне помочь.
— Не подходи.
Пронзительный взгляд впился в лицо, глок дрогнул в руке. Мелкие капли сыпались с неба.
Баки тяжело дышал ртом, запрокинул голову вверх. Из примерно десяти разделявших их шагов Стив успел урвать только четыре.
— Он хотел тебя. Но я спутал все карты. Я думал… — Баки запнулся, сглотнул, снова глянул на пустое место рядом с могилой матери. Прах Джорджа Барнса развеяли по ветру сразу же после кремации, гостившая у Фила Ханна это не только Стиву сказала. И никто, никто, черт возьми, Баки не спас. — Не сокровище, так что другое. Не отец — кто-нибудь еще.
Тогда Баки сам вывозил велосипеды со двора, разругался вдрызг с заметившей их Бекки у порога. Тогда Баки вырвался вперед, хотя меньше всех хотел куда-либо идти.
Господи.
— Ты знал об их планах?
— И даже хуже, — нервная усмешка скривила губы. Взгляд Баки вернулся к рукояти на дрожащей ладони. — У меня был выбор как поступить.
Дождь усилился, ветер цеплялся за кроны. Молния мелькнула на западе, у Баки за спиной.
Выбор между ним и собой. И двенадцатилетний Баки выбрал.
Стив сбросил с себя оцепенение, сделал еще один шаг. Баки наверняка этого даже не заметил.
— Они забрали мое тело, семью и жизнь. Если бы мне удалось сбежать, — Баки глянул на культю, сглотнул, — что бы им не позволило забрать чужие? — палец завис над курком. — Но их больше нет. И то, что осталось от меня… Стив, кто я сейчас?
Глаза казались совершенно пустыми, Баки будто смотрел сквозь него.
— Ты — Джеймс Бьюкенен Барнс, мой друг. И я с тобой. Слышишь? Я здесь, с тобой. Мы придумаем, как все исправить. Мы… — и он должен был обнадежить, убедить. Остановить. Но гром прогремел над головой.
«Все обязательно будет хорошо», — чертово клише, глупая попытка лучшего друга обнадежить его, дурака, несбыточное обещание. Стив даже не успел отругать себя за мысль о ненавистной фразе.
Щелчка с хлопком не должно было быть, как и слишком быстро разросшегося алого пятна слева на животе. Как и ужаса в вернувших осмысленность глазах Баки.
А еще, чего точно быть не должно было, — вязкой темноты, когда он повалился на влажную землю.
========== Выбор 6. — Ложь ==========
Как ни странно, вначале появился звук, а уже после свет. Точнее — нет, не так. Первым, что заставило вынырнуть в реальность, была ноющая боль в животе. А уже потом кто-то захрустел чипсами и все-таки прикрутил новости.
«Двадцать девятое сентября» промелькнуло в бегущей строке, в глаза точно кто-то песка насыпал.
Сегодня было бы ровно четырнадцать лет.
— Лучший год моей жизни был, пока ты не позвонил, серьезно, Роджерс. — Тони с привычными темными кругами под глазами ухмылялся во всю наглую морду, ноги закинул к нему на кровать прямо из кресла, которое точно спер из комнаты отдыха. — Сидишь себе в кабинетике, пиццу жрешь. Ни тебе рейсов экономклассом, ни долгих переездов, ни дешевеньких мотелей. Благодать.
Голова болела примерно также мерзко, как и живот, хотя ею он вроде пуль не ловил.
Если он здесь, значит, Баки…
— Чуть не сдохнуть от своего же оружия — это еще умудриться надо. Считай, ты под счастливой звездой родился, — гоготнул Тони и полез в банку принглс.
— Где?.. — в горле першило.
Тони вопрос оборвал и зарубил на корню попытку подняться — нажал на плечо, и перед глазами у Стива замерцали звезды.
— Ты лошадок попридержи, герой. — Стив не сразу заметил капельницу в правой руке и электроды на груди от кардиомонитора. — Ляг, как положили. Кровью и так полкладбища заляпал. Тут хочешь повторить?
— Скажи, где… — голос был точно наждачка по ушам.
Тони снова глянул в коридор через стеклянные двери, увеличил пультом громкость и подал стакан с соломинкой.
— Слушай сюда, дурья твоя башка, — прошипел Тони и поправил подушку у него под головой. — Предотвратил попытку суицида. Глок выстрелил, очнулся здесь. В остальном говори как есть, но Барнс не виноват. Удар в печень нанес левша.
— Что? — удивление наверняка проскользнуло на его лице.
Тони нетерпеливо хмыкнул.
— То. Деталька, блядь, на схеме и в отчете потерялась. Привет судмедэксперту уже передал.
Голова еще не совсем освободилась от тумана.
— Но как…
— Роджерс, какой же ты неуклюжий. Отдай мне пульт, — Тони забрал стакан, выключил звук, растянул губы в подобии улыбки и уселся в кресло. — Кстати, твой придурочный лейтенант забегал, дело у него важное было. Ругался чаще, чем дышал, — Тони нарочито медленно развернулся ко входу. — О, лейтенант Браун, вы все же не ушли.
Стив сглотнул горечь, закашлялся и прикрыл ладонью рот. Живот, конечно же, не преминул о себе напомнить.
С такой ненавистью на Старка давно никто не смотрел.
— К сожалению, вы тоже, — Браун скривил кислую мину, усы закрыли нижнюю губу. — Выйдите, мне с агентом Роджерсом надо переговорить.
— Вы же в курсе, что агенту Роджерсу еще нельзя сильно напрягаться? — Тони вытряхнул последнюю чипсину и швырнул коробку в мусорку у стола. Лейтенант смерил Тони презрительным взглядом. — Ух ты, трехочковый! Роджерс, я по кофе. С лейтенантом не будешь скучать?
— Постараюсь, — ответил он. По ощущениям казалось, что это была не пуля, а пушечный снаряд, настолько болело внутри. — У вас… — он все же поморщился, — наверняка ко мне много вопросов, лейтенант Браун.
Браун дождался, когда Тони закроет двери, но побрезговал в кресло сесть. Смерил и его взглядом.
— Скажите, агент Роджерс, сколько вы собирались от меня Джеймса Бьюкенена Барнса прятать?
***
Веревку на шею накинули слишком давно. И затягивалась она после каждого выбора. Избавиться, сбросить бы, но для начала ее стоило хотя бы заметить.
Что ж, теперь он точно заметил. И едва не погиб.
Голова прояснилась ближе к вечеру. Док предпочел пообщаться с Тони, к нему так и не зашел. Медсестра подкрутила подачу обезболивающего, дышалось почти легко, хоть и желудок противно ныл, как и вся левая сторона.
— И вообще, Роджерс, стричь тебе мой газон не меньше года.
— Да мы же вроде на лето договаривались.
— А бонусом снег зимой разгребешь. — Тони бессовестно дразнился четвертым кофе из кафетерия. — Три неебически веселых дня — и тебе неделю тут валяться. Фьюри уже радостно наорал на меня в трубку, когда ему озвучил сроки, — Тони наконец отставил в сторону стаканчик и полез в смартфон. — Вообще я думал, что межведомственного не избежать, но, увидев Брауна… — Тони цыкнул, хмыкнул, покачал головой. — Меня что удивляет, — долгий любопытный взгляд прошелся по его лицу. — Ты ведь мог Барнса вырубить и забрать глок, разве нет?