Ее извиняющийся текст получил минимальный ответ, более вежливый вариант чего-то. Это было больно, но хуже всего было то, что она чувствовала себя неполноценной без его обаяния, его непринужденных манер, его способа заставить ее почувствовать себя женщиной. Может, как он и сказал, это было к лучшему. Но даже по прошествии нескольких недель она не чувствовала ничего подобного. Хотя ей нравилось проводить время с Беком.
Это тоже смутило ее.
Тихий стон боли отца вывел ее из задумчивости. Она знала его звуки, и это не был его обычный утренний стон от полного мочевого пузыря. Что-то не так.
Она бросилась через комнату, включила свет на кухне, который осветил квартиру, затем взяла дрожащую протянутую руку отца.
- Где болит?
- Живот. Голова. Мне трудно пошевелить ногами. И у меня проблемы с дыханием, - он прохрипел.
Ее сердце почти остановилось:
- Тебе нужен завтрак и таблетки? Или нужно ехать в больницу?
- Нет, нет... дай мне утренние таблетки. Я уверен, они помогут.
Может, но она не была убеждена.
- Я принесу тебе ходунки и помогу дойти до ванной, а потом приготовлю еду. У тебя кружится голова?
Он кивнул и, когда она усадила его, пошатнулся.
- Немного.
Ее охватил ужас. Неужели у него опять рецидив? Пожалуйста, нет. Она боялась, что его хрупкий организм не выдержит этого, и она не была готова потерять его. Сорок шесть это слишком рано, чтобы умирать.
Но действительно ли он сейчас жив?
Она выбросила этот ужасный вопрос из головы, затем поспешила к его ходункам и помогла отцу подняться на ноги. Путь до ванной был всего шесть футов — и мучительные пять минут. Когда она наконец затащила его внутрь и включила свет, то помогла ему дойти до туалета, повернув голову, когда он отодвинул пижамную рубашку и устроился на комоде.
- Черт побери, я ненавижу это, Хэвенли, - прохрипел он. - Мне очень жаль.
Как он мог беспокоиться о ней в такое время?
- Не извиняйся. Я ненавижу это гораздо больше. Скажи мне, что я могу для тебя сделать. Я принесла домой газету, которую кто-то оставил вчера вечером.
- Это было бы хорошо, - когда она бросилась искать его, он крикнул ей вслед: - Мне не нравится, что ты работаешь в больнице до полуночи.
Ему бы еще меньше понравилось, что она работает в прокуренном баре в коротком топе и короткой юбке, поэтому она избавила его от этой детали.
- Я занимаюсь этим всего два раза в неделю, потому что занятия в школе возобновились. Деньги слишком хорошие, чтобы от них отказываться.
Когда она снова вошла в ванную, он покачал головой:
- Будь осторожна там, милая. Я беспокоюсь, что ты едешь в автобусе так поздно ночью.
Она протянула ему газету, стараясь не показать, что у нее разрывается сердце. Всего несколько месяцев назад он был способен каждый день ходить в ванную самостоятельно. Теперь ему редко удавалось добраться до туалета без ее помощи.
- Я уже большая девочка. Тебе удалось вчера покакать?
Он закрыл глаза:
- Мы не должны говорить об этом.
- Нет, должны. Твое состояние и болеутоляющие препараты вызывают запор, я знаю. Ты должен быть честен со мной и...
- Нет. У меня не получилось.
Она поджала губы:
- Когда ты в последний раз...
- Три дня назад.
- Папа!
- Я над этим поработаю. Может... принеси мне слабительное вместе с завтраком.
Безрецептурные лекарства мало что давали, но она должна попробовать. Если она сможет стабилизировать его состояние, возможно, ему не понадобится визит в больницу...
- Я пойду на кухню и все приготовлю. - Она поспешно подошла к столику рядом с его кроватью, схватила телефон и положила его на стойку рядом с ним. - Напиши мне, когда закончишь.
Он выглядел униженным, слабым и готовым сдаться.
- Да. Иди.
С раздраженным вздохом Хэвенли вышла, закрыв за собой дверь. Ей хотелось в туалет, но сейчас это было наименьшей из ее проблем. Она рассеянно собрала таблетки и принялась чистить сваренные вкрутую яйца, все время покусывая губу.
Если ему придется лечь в больницу, это урежет все ее дополнительные средства. И как она доставит его туда? Если ей придется платить за скорую помощь, она может разориться. Волонтера, который сидел с ним, когда она ездила в Диснейленд, не было в городе. Бек? Нет. Он не отвечал за нее, и она не нуждалась в его жалости. Хэвенли подумала о том, чтобы позвонить Рейн. Но женщина беременна и все еще переживала травму из-за нападения отца. Во время их последнего разговора она понизила голос и призналась, что Хаммер не очень справляется с ситуацией. Последнее, в чем нуждалась ее подруга, так это в новых проблемах.
Она кипятила воду для овсянки, когда услышала стон и зловещий стук из ванной.
- Папа?
Нет ответа.
Поставив мерный стаканчик и картонную коробку на стойку, она выключила плиту и бросилась к закрытой двери.
- Папа? Ты в порядке?
Все ещё ничего.
Боясь потерять самообладание, она схватилась за ручку двери. Ее пальцы дрожали, когда она приоткрыла дверь. Скрипучие петли терзали ее нервы, но она не хотела нарушать его уединение или достоинство больше, чем это было необходимо.
Когда она просунула голову внутрь, то обнаружила его распростертым на полу.
- Папа!
Яростно тряся его, она дождалась, что он издал низкий стон.
- Бу.
Он был почти без сознания.
- Что случилось?
- Закружилась голова. - Его тело дернулось, и он издал болезненный стон. - Упал.
Кровяное давление, должно быть, сильно понизилось. Его боль становилась неуправляемой. Отец терпеть не мог признаваться в подобных вещах, но она знала признаки.
- Нам нужно в больницу.
- Нет, - он слабо покачал головой. - Помоги мне лечь в постель. Со мной все будет в порядке.
Как он мог ожидать, что она это сделает? Она была молода и здорова, но он все еще был тяжелее ее. И сейчас он был практически мертвым грузом.
- Мне понадобится помощь, папа.
- Конечно. Я могу... — внезапно он согнулся пополам, схватился за живот и испустил ужасный вопль.
Хэвенли чувствовала себя совершенно бесполезной.
- Я позову на помощь, - она понятия не имела откуда. - Я отвезу тебя в больницу.
Он даже не мог ответить - он корчился на полу, слишком захваченный агонией.
В панике она бросилась в главную комнату и принялась рыться в пластиковом сундуке, в котором хранилась её немногочисленная одежда. Когда она распахнула один из ящиков, старая мамина швейная машинка, которую она поставила сверху, чуть не перевернулась. Закрепив её, она натянула штаны для йоги, просторную футболку и сандалии. Она сунула лифчик в сумочку и положила её на диван рядом с дверью. Она наденет его, как только доставит отца в надежные руки. Затем она вышла наружу, дрожа от предрассветного холода, и оглядела окна соседей. Она не знала никого из этих людей, но, возможно, кто-то из них почувствует достаточно жалости к ее отцу, чтобы помочь им…
Единственный свет горел в y арендодателя, мистера Санчеса. Он был старше ее по меньшей мере на десять лет, и то, как он смотрел на нее, заставляло ее чувствовать себя неуютно. Но сейчас все это не имело значения. У него была машина.
Мчась сквозь темное утро, она пересекла двор и начала колотить в его дверь.
- Помогите! Пожалуйста…
Спустя долгую минуту он распахнул ее с недовольным видом... который быстро исчез, когда увидел ее.
Они не были особенно дружны. Она видела его всего несколько раз с тех пор, как они переехали, но если он и был готов помочь прямо сейчас, ей было все равно.
- Здравствуйте, мистер Санчес. Простите, что...
- Что такое?
- Мне нужно одолжить вашу машину или попросить вас отвезти нас с отцом в больницу.
- Я только что сварил кофе.
- Простите. Я знаю, что сейчас рано. Но это срочно и...
- Все в порядке, - он вздохнул: - Я отвезу вас.
- Спасибо, - она благодарно схватила мужчину за руку.
Он придвинулся ближе. Его глаза потемнели, a eго взгляд опустился и задержался.
- Я буду счастлив помочь тебе. Дай мне развернуть машину.
- Вообще-то, мне нужна помощь, чтобы поднять его с пола. Вы могли бы...
Он поставил чашку с кофе на столик у двери.
- Покажи мне, где он.
Кивнув с облегчением, она поспешила обратно через двор, сделав смутную мысленную заметку захватить пальто, чтобы защитить себя от сильного ветра. Внезапно она поняла, что от холода ее соски затвердели.
В обычной ситуации она бы смутилась. Она была в художественной галерее. Бек был слишком вежлив, чтобы пялиться... но у нее было такое чувство, что он заметил. Сет, с другой стороны, вероятно, одарил бы ее понимающей улыбкой, возможно, “случайно” коснулся бы их рукой. Он был похож на парня, который ищет прощения задолго до того, как попросит разрешения.
Впрочем, сейчас это не имело значения. Ничто не имело, кроме ее отца.
Подойдя к двери своей квартиры, она распахнула ее.
- Папа!
«Пожалуйста, будь жив. Пожалуйста, будь в сознании. Пожалуйста, держись».