Сет кивнул:
- Мне хотелось бы сделать больше.
- Я знаю, что это дом не предел мечтаний. Он также не настолько большой или уютный, каким был дом в Висконсине...
Неровный голос Эйбла сказал Беку, что силы этого человека иссякают, но он продолжал болтать с живостью одинокого человека, у которого внезапно появилась аудитория, готовая слушать. Он продолжал рассказывать о том, каким уютным когда-то был их дом, об их молочных коровах, о том, как сильно его убила продажа фермы, когда болезнь спрогрессировала.
- Как много Хэвенли вам рассказала? - голос Эйбла задрожал еще сильнее, радость на его лице померкла.
Как можно меньше, насколько это в человеческих силах. Но Бек с удовольствием выслушал бы любые подробности, которые этот человек был готов рассказать, так как он явно ни черта не знал.
- Я был бы признателен, если бы вы заполнили пробелы, - заметил Сет так, словно у него был целый день, чтобы слушать.
- Другими словами, ничего, - вздохнул Эйбл. - Эта девочка... Она скрытная, застенчивая, а еще больше гордая. Вероятно, вы заметили, что она не доверяется легко.
Нет, она этого не сделала. Нисколько. Не тогда, когда это имело наибольшее значение.
- Заметили, - проворчал Бек. - Почему так?
- Ну, моя жена ушла после того, как я заболел, сказав, что не подписывалась провести всю жизнь, заботясь об инвалиде. Хэвенли была подростком, школьницей и слишком молодой, чтобы заниматься этим самостоятельно.
Сердце Бека заколотилось в груди, грохоча в ушах. Он заставил себя сохранить нейтральное выражение лица.
"Я тот парень, о котором тебя предупреждала твоя мать"
"Моя мать никогда ни о чем меня не предупреждала. Я не видела ее восемь лет"
Их разговор пронесся в голове Бека. Сочувствие и ярость смешались и сокрушили его одной волной.
- Должно быть, Хэвенли далось это нелегко, - мрачно пробормотал Сет.
- Она чувствовала себя брошенной после ухода Лизы. Думаю, этот опыт убедил ее, что тому, кто должен заботиться, чаще всего просто насрать. К сожалению, с той поры ей пришлось взять на себя большую часть обязанностей. Но Хэвенли хорошая девочка. Она заботилась обо мне все эти годы.
Слова этого человека взорвались в мозгу Бека, как бомба. В нескольких предложениях Эйбл объяснил причину, по которой Хэвенли хранила все свои гребаные секреты при себе. Ей не на кого было положиться с тех пор, как она была ребенком. Ее собственная мать разрушила саму основу жизни Хэвенли, прежде чем она стала достаточно зрелой, чтобы понять. Когда ей следовало думать о парнях, футбольных матчах и выпускном бале, она была поваром, смотрительницей, горничной и помощницей. Возможно, она все еще была девственницей, но в ту минуту, когда ее бросила мать, она потеряла свою чертову невинность.
И была еще одна гребаная мышь, которую нужно поймать... может, та, которую нельзя было победить.
Теперь он знал, почему Хэвенли не попросила его о помощи. Но Бек все еще намеревался взять ситуацию под контроль.
Сет быстро подавил свой шок, затем пригвоздил его пристальным взглядом. Да, он тоже планировал вложить свои два цента, чтобы помочь Хэвенли.
Ура.
- Продав ферму, я снял для нас маленький домик в городке, - Эйбл продолжал рассказывать о своей болезни, о врачах в Висконсине и о причине, по которой они с Хэвенли переехали в Лос-Анджелес. К концу его речи силы его иссякли. Его голос срывался, фразы обрывались.
- Обещаю сделать несколько телефонных звонков и предоставить вам лучшего невролога в городе, - сказал Бек, похлопывая мужчину по плечу.
Когда он отстранился, то не мог не заметить кучу рецептурных лекарств на столике рядом с кроватью. Быстро просмотрев этикетки, он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Господи, неудивительно, что его маленькая девочка не могла позволить себе поесть. Каждые десять центов, которые она зарабатывала, обслуживая столики, должно быть, уходили на лекарства. Если у нее что-то и осталось, то не так уж много.
Пожилой мужчина благодарно улыбнулся.
- Не знаю, как вас отблагодарить. Если ваши друзья по медицине не смогут избавить нас от расходов полностью, то возможно, теперь, когда Хэвенли повысили и она так много работает, мы смогли бы заплатить. Только благодаря этому я смог себе позволить то ужасно дорогое лекарство, которое недавно прописал мне врач...
Повысили? Слова Эйбла заставили зазвенеть предупреждающие колокольчики в голове Бека, его пульс участился. У него пересохло во рту. Старик думал, что она зарабатывает деньги, работая волонтером в больнице? Была ли это та самая благонамеренная ложь, которую она говорила отцу, чтобы он не волновался?
О, маленькая девочка… У тебя будет самая красная задница, когда я с тобой закончу. Ты научишься никогда больше не лгать.
Рядом с ним Сет напрягся и бросил обеспокоенный взгляд в сторону Бека. Так что частный детектив тоже знал, что ее “повышение” было чушью собачьей.
И если у нее едва хватало денег на лекарства, как, черт возьми, она платила за квартиру?
Кожу покалывало, Бек взглянул на дверь. Хэвенли отсутствовала уже довольно долго для того, кто просто намеревался оставить наличные. И на самом деле она не взяла с собой денег.
Потому что у нее их не было. Так как же именно она планировала сохранить эту крышу над головой?
Черт возьми, там была еще одна гребаная мышь.
Болезненное чувство скрутило его внутренности, когда кусочки ее реальности сложились вместе. Хэвенли просила Ривера заняться с ней сексом, не потому что она хотела этого придурка. Она просто не хотела отдавать свою девственность гребаному домовладельцу.
На лице Сета отразились страх и ярость, прежде чем он вскочил со стула и бросился к двери. Так что частный детектив сложил два и два и тоже столкнулся с дерьмом. Хорошо. Это сэкономило ему время и объяснения.
Бек тоже вскочил на ноги. Эйбл — почти спящий — пробормотал что-то, чего Бек не расслышал.
- Мы проверим, как там Хэвенли, - бросил Сет через плечо, выбегая на улицу.
Бек последовал за ним. Затем они оба резко остановились, разглядывая дома по всему двору.
Пока он пытался вспомнить, какая гребаная квартира принадлежала домовладельцу, дверь с дальней стороны врезалась в оштукатуренную стену. Последовал испуганный, душераздирающий крик.
Хэвенли.
Бек заметил прядь светлых волос в лунном свете, когда она бежала к ним по бетону босиком, отчаянно натягивая футболку на обнаженную грудь. Рыдание вырвалось из ее горла. По щекам текли слезы. Ужас исказил ее лицо.
- Ты все еще должна мне, шлюха, - за ней гнался парень, в грязной футболке с пивным брюхом, сжимая в мясистом кулаке ее бюстгальтер. - Ты обещала мне этот вишневый пирожок.
Неистовый взрыв ярости наполнил вены Бека. Низкое рычание вырвалось из глубины его груди. Зверь, которого он держал взаперти несколько месяцев, сорвался с цепи.
Сукин сын, который угрожал его девушке, заплатит за это.
Когда Хэвенли приблизилась, он почувствовал, как от нее исходят ужас и отвращение. Она вздрогнула, изо всех сил пытаясь отдышаться, борясь с тяжелым дыханием и слезами. Это зрелище разорвало его надвое.
Сет схватил ее за плечи:
- Иди внутрь.
- Н-но... - пробормотала она, оглядываясь через плечо, как будто ожидала, что ад будет наступать ей на пятки.
- Иди! - прорычал Бек. - Мы разберемся.
В тот момент, когда Хэвенли бросилась к своей квартире и захлопнула дверь, они с Сетом бросились по потрескавшемуся цементу.
- Я убью его нахуй.
- Нет, если я сделаю это первым, - прорычал Бек рядом.
- Вдвоем мы причиним ему больше боли.
Бек ответил ему волчьим оскалом:
- Лады.
Ярость бурлила в его венах. Он приветствовал ее, когда они с Сетом бежали по бетону. Бек прищурился, глядя на хуесоса, у которого хватило наглости сверкнуть вкрадчивой улыбкой и помахать лифчиком Хэвенли в воздухе.
- Она предложила мне перепихнуться. И вы ничего не сможете с этим поделать, - выпалил Санчес.
- Да что ты говоришь, - Сет обхватил рукой горло придурка, оторвал его от земли и прижал к двери.
Внезапно браваду придурка сменила паника. Отчаянно размахивая руками, он нащупал ручку.
- Трогать её было твоей последней ошибкой, - поклялся Бек, прежде чем оттолкнул Сета в сторону и ударил плечом в почку Санчеса. Ворчание мужчины перешло в долгий, мучительный стон. Беку совсем не было жаль придурка. Он надеялся, что тот будет мочиться кровью в течение недели.
В очередной раз, когда они с Сетом поднапряглись, их объединенная сила расколола дверь. Она поддалась, отбросив мудака в его квартиру. Мужчина выругался, размахивая руками, тщетно пытаясь защититься, его ноги подкосились, когда он попытался было встать.
Сет оседлал мудака и прижал его к треснувшей плитке, прежде чем разрядить то, что выглядело как месяцы сдерживаемой ярости, каждый кулак приземлялся по идеально рассчитанной дуге мощи и сокрушительной силы на его лице.