— Другое? — Клиф хмыкнул. — Хорошо. Тогда что насчет тебя?
— Меня? — Санея недоуменно перевела взгляд на Лема. По его лицу ничего нельзя было понять. — О чем ты?
— Это не так давно было, — легко проговорил Клиф. — Тот человек из гладиаторского дома. Должно быть, он очень тебе насолил, так? И мешал к тому же?
Санея набрала воздуха, чтобы возразить, но… не произнесла ни слова.
— Вот, — кивнул Клиф, будто получив подтверждение каких–то своих мыслей.
— Что… Что ты хочешь этим сказать?
— Глупо отказываться от цели, от того, чего ты хочешь, только потому, что это будет как–то не так выглядеть.
Слова полностью соответствовали тому, как Клиф относился к жизни, и… Санее это было близко и являлось, по сути, олицетворением философии Сайты. Правда, она облекала эти мысли немного в иную форму, но все же… Если Сайта действительно приказывала ему… если из всего бесконечного множества доступных ей решений Великая и Ужасная выбрала убийство…
Конечно, вряд ли Сайта так комплексовала на этот счет.
— Ладно, не о чем больше говорить.
— Что? Ты куда?!
— Ты знаешь, — бросил Клиф через плечо, уже уходя.
Спустя несколько мгновений он исчез за поворотом. В смятении Санея дернулась было следом, но, сделав лишь пару шагов, остановилась.
— Пожалуй, мне тоже пора, — произнес Лем.
Санея обернулась к парню. Она почти забыла, что он здесь.
— Ты тоже?..
— Наитху убивать? — Он с какой–то странной усмешкой глянул на нее. — Да мне плевать на него. Кирпич ему на голову упадет или это сделает Клиф… Плевать. Тебе, как я теперь понимаю, тоже.
Он отвернулся, сделал шаг… резко остановился.
— Нет, я понимаю, почему тебя судьба этого мерзавца не волнует или Дориана. — Лем мотнул головой. — Забавно, что ты так легко забыла про Джира. Не так уж и много времени прошло. Ты хотела ему помочь?
— Кажется, он тебе самому не очень понравился, — произнесла она.
— А я тут не для того, чтобы мне кто–то нравился, — проговорил он. — Теперь я вижу, что и ты не для этого. Я сам его найду.
Явно расстроенный — Санея впервые видела его таким, — он пошел прочь. Его спина постепенно удалялась. Ладонь его правой руки часто сжималась и разжималась, будто желая раздавить нечто столь же ей ненавистное, сколь и недосягаемое.
— Кого ты видел?
— Что? — Он остановился, но не обернулся к ней. Лишь чуть повернул голову.
— На встрече. — Санея сама не знала, почему решила спросить об этом именно сейчас. — Среди гостей ты кого–то увидел. Кто это был?
Прошло несколько секунд, прежде чем Лем… нет, не ответил, а наклонил голову так, чтобы лица его стало не видно. Она уже уверилась, что он ничего не ответит…
— Мои родители.
Санея продолжала на него смотреть.
— Твои…
— Да, я сбежал из дома. Четыре года назад.
— Ясно.
Потрясение оказалось слишком сильным, чтобы она сумела сказать что–то еще.
— Увидимся, — бросил он. И, больше ничего не говоря, ушел.
Глава 6
ЖАЖДА
Город, наполненный людьми, спешащими, смешивающимися, поражал Али. Казалось, что каждый человек здесь был предоставлен самому себе, но в то же время в этом бесконечном мельтешении невозможно было отыскать ничего лишнего — не встроенного в систему или выпадающего из нее. Порядок в этой стране не давил, не повергал в трепет, он существовал незримо. Ничто здесь не заставляло людей работать, тратить заработанное, размножаться, жить внутри рамок. Никому не отказывалось в праве на саморазрушение.
— Господин, лучшие гуси!
— Не ври, мерзавка! Лучших гусей опилками не кормят! У меня лучшие гуси!
— Что?! Да ты сама своих на амулетах растишь! Таких и свиньи жрать не станут!
— На амулетах?! Да ты… господин, подождите!
Шум, гам, крики, базар, бесконечный рынок, тишина… Даже в полупустых городах империи он не оказывался свидетелем настолько всеобъемлющей тишины. Лишь шум, гам, крики, базар, бесконечный рынок… Ни шепота, ни слова. Что на руку ему. Практически невозможно было бы отыскать ее там, где ее голос пришлось бы отличать от других, впрочем… скорей всего, этот голос он сумел бы отличить.
Остановившись, Али с силой втянул ноздрями воздух. Уже ближе… Он перешел с центральной улицы на одну из побочных. Звуков тут же стало больше. Али услышал торопливый топот, скрип двери, шепот…
— Дяденька, а вы чего от меня хотите?
Он с интересом обернулся. Вряд ли кроме него это кто–то еще услышал. Чтобы их увидеть, нужно было пройти еще с десяток метров и заглянуть за кучу мусора, но и после первых же звуков Али уже знал, как и что там происходит. Ну а запах смерти он уловил даже раньше…
— Дяденька, зачем вы меня трогаете?
Среди нечистот и изгрызенных крысами старых ящиков из–под овощей казалось, что мужчина просто справляет нужду. Одна фигура — крупная, с торчащими назад массивными локтями — полностью скрывала другую. Если бы не голос…
— Дяденька, отпустите меня, мне страшно.
Али приходилось слышать множество испуганных, паникующих, вопящих от страха голосов, в том числе и мальчишечьих, но этот…
— Дяденька…
Резкий свист, а сразу после — мгновение звенящей, наполненной чувством нетишины.
— Дяденька.
Глухой стук. Это мужчина ударился коленями о землю. Звук, с каким заваливается набок мешок, набитый зерном. Это тяжелое тело накрыло собой кучу полусгнивших тряпок.
— Здравствуйте.
— Здравствуй.
Нож в руке мальчишки был старым, с истертой от прикосновений рукоятью. Запах смерти исходил именно от него.
— Дяденька, вы от меня чего–нибудь хотите? — спросил мальчишка спустя какое–то время. Взгляд его оказался в точности таким же, как голос. Абсолютно спокойным.
— Совсем нет, — ответил Али.
— До свиданья.
— Прощай.
Пройдя совсем рядом — Али дотронулся бы до него, если б протянул руку, — мальчишка неспешно побрел вверх по улице. И завернул в первый же переулок.
Али выдохнул. Везение это или нет, но времени он не потерял. Иначе бы он, конечно, не стал так задерживаться. Она все еще была очень близко. И теперь, когда он привык к этому ощущению, он мог бы даже попытаться определить направление…
— Это что, Грога там? — раздался голос. — Эй, Грога!
Мужчина в рабочей робе на плечах пробежал мимо Али, остановился рядом с телом. Еще несколько человек замерло неподалеку.
— Ну что там, бригадир? Что с Грогой?
Ответ прозвучал не сразу, спустя несколько секунд.
— Нет больше Гроги. Убили его.
— Нет его… Убили… — тут же зазвучали со всех сторон голоса. Стоявшие прежде в стороне рабочие теперь окружали Али неровным, но весьма плотным строем.
— Это он его убил.
Али улыбнулся. Бригадир уверенно указывал на него.
— Наверное, чтобы деньгами не делиться. Столько денег, а делиться не стал. Решил, что лучше убить.
На самом деле, за исключением пары серебряных пластинок, денег у Али с собой не было, но слова бригадира его не удивили.
— А он ведь всегда рабочих убивает, не любит таких, как мы. Я сам видел, как он это делает…
— И я видел…
— И я…
— Я тоже…
Кольцо вокруг Али начало сужаться. Он ощущал в этих людях звериное желание… не расплаты, которое, как правило, руководит любой толпой, а звериное желание достигнуть цели.
Никто из них не кричал.
— Он моего лучшего друга убил…
Али едва–едва отвел метнувшуюся к нему руку. Одновременно кто–то ринулся к нему сзади, и нож, предназначавшийся таху, вошел в живот рабочему. Пропустив неудачливого убийцу себе за спину, Али подставил ногу бригадиру, кинувшемуся вперед, и чуть подтолкнул его в сторону. Собрав на себя несколько ударов, мужчина упал в пыль.
Появился еще один нож. Рабочий держал его не снизу, а на уровне плеча, явно собираясь делать колющее движение — более безопасное, чем если бы он набрал скорость всем телом. Заметив это, Али тут же остановился. Двое человек сразу схватили его сзади за руки, практически повиснув на нем, не позволяя пошевелиться. Приближаясь, рабочий старательно водил по ним взглядом, очевидно, пытаясь оценить, насколько надежна хватка его товарищей, и, лишь убедившись в этом — он был уже в метре от таха, — примерился и ударил.