– А чего это я решил продавать, ведь так ухаживал за своей машиной? Не знаю почему, я и рассказал о своей беде. Тот послушал, посмотрел мне в глаза и говорит своему напарнику:
– Много возни будет, подправишь?
А тот улыбается:
– Не беспокойся, в один день всё доведу до ума. Теперь уже русский улыбается, протягивает мне руку:
– Всё сговорились, берём. Вот только одно, оформим её по генеральной доверенности, некогда нам сейчас заниматься оформлением.
– Ну и согласился, а чего не соглашаться, она-то за их счёт. Так вот я лишился своего верного коня. Думал, хорошим людям отдал, хоть и очень жалко мне мою машину.
Он «повесил» голову и замолчал. Максим Петрович спросил:
– А больше Вы про неё не слышали ничего?
Тот покачал головой.
– А чего услышишь-то, я же вот тут в деревне плотничаю, да прочими делами хозяйственными занимаюсь, да ещё все сельчане у кого чего сломалось из техники ко мне бегут. Вот видите пироги, мёд – это мне за то, что я им починил их технику, принесли. Они люди небогатые, денег у них мало, вот и несут, все хотят как-то отблагодарить. Денег-то я с них не беру, рука не поднимается. А тащить им своё старьё в город на ремонт для них чистый разор. Вот так и живём.
Он снова закручинился и, вдруг вспомнив что-то, спросил:
– А они, правда, хорошие люди, как Вы сказали, не тать нынешняя?
– Нет, Артём Павлович, очень хорошие люди, да, похоже, попали в беду. Вот я и приехал к Вам, мне с ними обязательно нужно увидеться, а единственная ниточка к ним – эта машина. Если что вспомните, если слышали, то обязательно скажите мне. Поверьте, это для них очень важно.
Артём Павлович заскрёб свою голову и, решительно взмахнув рукой, сказал:
– Тогда, раз так, слушайте. Приезжал ко мне дней десять назад свояк, мы с ним и после развода в хороших отношениях. Ну там слово за слово он меня и спрашивает: «А чего это я свою машину в их район перегнал. Он её уже раза три встречал на дороге, ведущей к вот таким сёлам». Ну я и объяснил ему:
– Продал, возможно, новые хозяева машины там и живут, если не съехали оттуда.
– А почему Вы так решили, что они снимают там дом?
Артём Павлович усмехнулся:
– Я, знаете ли, мастерство сразу же узнаю и по походке, по рукам, по взгляду, даже как говорит, объясняется. Не хозяева они, уж поверьте мне, вот съёмщики – это вернее…
Допив чай, Максим Петрович встал, протянул хозяину руку. Поблагодарил и предупредил:
– Артём Павлович, я очень Вас прошу, дабы не навредить этим людям, никому о том, чего Вы мне только что рассказали не говорить, ни под каким условием. Поверьте, это очень важно для хороших людей, очень! Чего бы Вам за это не сулили, ну если кто начнёт давить, то вот телефон заместителя начальника УВД Семёна Семёновича и сразу же сообщите ему об этом, он разберётся с ними как надо. Договорились!
Хозяин внимательно посмотрел ему в глаза, вздохнул:
– Всё бы начальство нынешнее было таким. Не было бы столько безобразия. Не беспокойтесь, от меня никто о сказанном не узнает. Теперь мой черёд помочь им, как они мне помогли.
Максим полез в карман, вытащил пачку долларов:
– Артём Павлович, за ценные сведения у меня есть отдельный, небольшой фонд вознаграждения. Полагаю, Вам при нынешнем положении оно будет кстати.
– Да, у меня сейчас трудное финансовое положение, скрывать не буду. Но за помощь хорошим людям денег не возьму. Заберите их обратно. И ещё, я рад, что могу хоть кому-то помочь. Всего Вам доброго.
Помявшись, Максим сунул под тарелку с мёдом пачку, развернулся и вышел.
Через минут сорок он и Фёдор Иванович входили в кабинет Семёна Семёновича. Тот внимательно посмотрел им в лица, пригласил садиться, взял трубку, «бросил в неё»:
– Леночка, чая мне и моим коллегам, ну и всё прочее.
Обернувшись, развёл руками:
– Коньяк, извините, не предлагаю. Ты за рулём, а Фёдору ещё предстоят дела.
Вскоре Леночка, ещё молодая крепенькая дамочка, на подносе внесла большой, дышащий паром фарфоровый чайник с печеньем и бутербродами. Посмотрела на начальника, но тот, усмехнувшись, добавил:
– Ну а про остальное мы позаботимся сами.