Нынешний барон тоже Транкавель, но был простым шевалье. Однако умел хорошо зарабатывать деньги, на которые выкупил у короны и родовой замок, и нынешний титул, и виноградники, и оливковые сады.
А город живет своей жизнью, и никак от барона не зависит. Уважают его, конечно, но не как сеньора, а как справного хозяина, который и работой обеспечит, и, если что, защитить сможет. Поскольку баронская дружина спуску разбойникам не дает и по местным дорогам можно путешествовать не боясь нападения, что в стране большая редкость.
С окружающими отношения у меня выстроились достаточно быстро, особенно после того, как смог говорить на галлийском языке, очень похожем на наш французский. Барон, правда, меня сторонится, зато мать просто счастлива. Сестры-близняшки Шарлотта и Сибилла девяти лет от роду раньше меня боялись. Предыдущий владелец тела, оказывается, их и ударить мог, даже кинжалом уколоть – развлекался барчук, видите ли. Как только его сами родители не прибили? Зато сейчас девчонки готовы ходить за мной как привязанные – я им на ночь сказки рассказываю. А когда про Золушку рассказал – вообще щенячьему восторгу предела не было. И то сказать – почти Средневековье. Ни Шарля Перро, ни братьев Гримм. Какие радости у детей?
С двенадцатилетним братом Гастоном сложнее. Я ведь старший, значит наследник. Его же будущее – или в армию, или на гражданскую службу. В любом случае судьба ловца удачи. Я наследовать категорически не собираюсь – заполучить вторую жизнь, да еще и все имущество семьи, причем весьма богатой, на такое свинство я категорически не способен. Но Гастон помешан на ратных подвигах, звоне шпаг и грохоте орудий, с чем я и борюсь без устали. Мотаюсь вместе с ним по баронству. Якобы за компанию, а на самом деле, чтобы брат в этот бизнес вникал. Обзавелись с ним командой смышленых ровесников из крестьянских детей, учим их помаленьку и грамоте, и оружием владеть. В перспективе надежное пополнение и дружины, и администрации – у кого к чему склонность и способности обнаружатся.
Зато от них реально знаем, что в хозяйстве творится. Сам барон в это дело не шибко лезет, управляющему доверяет. Только из бумаг не все видно – местные старосты лапшу на уши вешают – любо-дорого. Крестьянский труд пока через себя не пропустишь – не поймешь, но мы же дворяне, нам не по чину.
Однако управляющего я уже на мухлеже поймал, благо опыт есть. Тут десятичной денежной системы нет. Ходят золотые экю, стоящие 3 серебряных либры, медные су – 1/20 либры и медные динарии – 1/12 су. Не так сложно, как во Франции в то же время, но тоже рай для махинаторов. Учет-то ведется в либрах, а запутать пересчет монет – дело несложное. Чем наш клиент и занимался, но был пойман.
В соответствии с местной традицией набили с братом ему морду, заставили все вернуть, пообещали кастрировать – надеюсь, осознал.
Но не это стало для меня главной заботой. Учеба! Дитя двадцатого века, я оказался абсолютно не приспособлен к жизни в веке семнадцатом. Кому, скажите на милость, нужны здесь остатки знаний по квантовой оптике или умение водить автомобиль? Может быть, когда-нибудь кому-нибудь пригодится знание криминалистики, но до этого светлого дня надо еще дожить, желательно не свернув себе шею при падении с лошади. Поэтому верховая езда и, конечно, фехтование. Без рапиры и в люди выходить неприлично. Все-таки XVII век – расцвет бретерства, дворяне режут друг друга с дорогой душой, и уметь отбиться от этих забияк надо.
А для войны – шпага. Я с ней пробовал тренироваться – пока без толку. Может, для тех, кто на коня сел раньше, чем ходить начал, она и хороша, но вот мне никак не с руки. Не думаю, что в свалке она мне сильно поможет.
Однако здесь повезло – у барона в дружине нашелся поляк Адам, с саблями чудеса творит. Уговорил его учительствовать. Барон все не мог понять, зачем мне эта экзотика. А как ему объяснишь, что сабля – вершина боевых клинков, в период, когда воины доспехи облегчать стали? Это только в будущем опыт войн подскажет, мне же прогрессорствовать без толку: всех аргументов – только опыт Адама, но этого явно мало. Так что просто сказал, что мне так удобнее, и пошел учиться.
Еще нашел в оружейной восточный лук – сложносоставной, рекурсивный, с костяными накладками и тягами из воловьих жил – сказка. Тут уже сам учиться начал – когда-то в молодости увлекался этой забавой. Конечно, луки двадцать первого века отличаются от местных, как винторез от аркебузы, но теорию я знал, дело только за практикой.
И еще одно необходимое условие выживания – религия. Практически один в один христианство, даже символ веры близок и Святая Троица присутствует, но и отличий много. Причем в именах и формулировках, в которых ошибиться нельзя – тут с ересью строго. В лучших традициях Торквемады[7].
7