Андрей КИВИНОВ и Сергей МАЙОРОВ
ВЫБОР ОРУЖИЯ
ЧТО ДЕЛАТЬ?
1
Три главных российских вопроса:
1. Что делать?
2. Кто виноват?
3. Сколько дадут?
Автор предупреждает, что все события и персонажи вымышлены, любые совпадения названий, фамилий и сюжетных коллизий — случайность.
— Фролов Семен Петрович, семьдесят девятого года рождения, уроженец деревни Нижние Утюги… А что, есть верхние?
Милицейский сержант мусолил паспорт так, словно заподозрил в его предъявителе японского шпиона. Не торопясь, пролистал все страницы и заглянул под суперобложку; мелкий дождь его не беспокоил, и лишь когда тяжелая капля разбилась о дерматиновый козырек форменного кепи, раздраженно дернул головой.
— Есть, двадцать километров от нас. Да только там никто не живет…
Проблемы географии и вымирающих деревень были сержанту не интересны. Страж закона не разменивался по мелочам:
— …Утюги Тамбовской области. Да ты, парень, бандит!
— Какой же я бандит!
Среднего роста и плотно сбитый, с короткой стрижкой, в джинсах и тяжелой кожаной куртке, на представителя оргпреступности Семен тем не менее походил еще меньше, чем на иноземного лазутчика, засланного склонить российский парламент к отказу от Курильских островов.
— Известно какой — «тамбовский». Еще скажи, что не слыхал про них. Правда, они почти все из города убежали, испугались нашего генерала, как только он им войну беспощадную объявил…
Фролов неопределенно кивнул. В местных приоритетах он разбирался слабо и название криминального сообщества слышал только от своего друга Славки, но ему показалось что сержант относится к фроловским землякам с симпатией.
— …и прописки у нас нету, — заметил проницательный мент.
— Я только вчера приехал, — Семен знал, как можно оправдаться, — к другу. Служили вместе.
— Ага, я в курсе: все так говорят. Где билет?
— Выбросил.
— Зря.
Сержант впервые поднял глаза от паспорта, и взгляд его Семену не понравился. Плохой взгляд, не ментовский — хотя у ментов он тоже не самый ласковый, но так смотрят темным вечером в безлюдной подворотне, готовясь ткнуть ножиком в брюхо или дать железом по черепу.
— К другу приехал, — повторил Семен, отгоняя неприятное впечатление. — В армаде вместе служили. В Чечне.
Сержант остался равнодушен к его словам, и впечатление не развеялось. Проверка документов происходила хоть и в вечернее, но еще не темное время, на одной из окраинных улиц, куда Семен забрел, гуляя по городу. Патруль он заметил издалека и мог бы с легкостью скрыться, но не стал, шел своей дорогой и послушно остановился, когда бело-синий УАЗ скрипнул тормозами и сержант с неуставным чубом пшеничного цвета крикнул простуженным голосом:
— Иди сюда!
Водитель оставался в машине., покачивая головой, слушал радио и глазел на девчонок, укрывшихся от дождя под навесом автобусной остановки.
«…но ты — не Ди Каприo…» — неслось из УАЗа, и Семен мысленно сказал: «Вот уж точно», имея в виду самого себя.
— Штраф восемь рублей, — объявил сержант, постукивая ребром паспорта по ладони, но деньги достать не позволил, как только Фролов потянулся к карману, грозно рявкнул: — Стой! Я сам посмотрю. Есть чего запрещенного? Оружие, наркотики?
— Откуда?
— Оттуда. Ну-ка, поворачивайся… Подчиняясь командам, Фролов поднял руки и дал ощупать сначала передние карманы, а потом стал враскорячку к грязному борту УАЗа.
Досмотр длился долго. Семен покосился через плечо на стража порядка, но получил чувствительный тычок в почку:
— Не ерзай!
В Утюгах, как в Верхних, так и в Нижних, такое не практиковалось. Там был всего один участковый, начавший службу лет сорок назад. Он не носил дубинки и автомата, не знал нового Уголовного кодекса и характеристик пистолета Макарова, но с кражами справлялся и скандалы бытовые гасил, не позволяя кухонным склокам перерастать в смертоубийство. Правда, бухали, а последнее время и ширялись в деревне не меньше, чем по всей свободной России, но не один участковый в том виноват…
— Свободен! — сержант шлепнул Фролова дубинкой по ноге, всучил паспорт и быстро прыгнул в машину.
Обдав Семена грязной водой, УАЗ рванул от тротуара.
— А как же штраф? — машинально спросил Семен.
Пораженный догадкой, он сунул руку в задний карман, содержимым которого так дотошно интересовался служивый с длинным чубом. Выдохнул: деньги на месте. Наверное, какой-то срочный вызов, вот они и сорвались. Не только же иногородних гонять научены, есть дела и поважнее. Как-никак, криминальная столица, а не какие-то Старые Васюки. И штраф не взял, потому что сам — человек в погонах, и солдата, с войны вернувшегося, всегда поймет…
Завывая сиреной, патрульная машина свернула в проулок и скрылась из виду. Семен уверился в предположении о срочном деле, в то время как наркотского вида подросток предположил иное:
— За пивом поскакали, козлы!
Ошиблись оба, но Фролов — в меньшей степени. Наряд ППСМ [1] потребовался командиру батальона, и вызов действительно был неотложным, но вовсе не для получения очередного задания…
Семен спустился в кафе. Шесть ступенек, сводчатая дверь, звякнувший колокольчик и душный, прокуренный полуподвал на пять столиков. Три были заняты, один — «заказан», последний почти свободен: одинокая девушка допивала пиво.
— Что будем брать, молодой человек? — Фролов и не заметил, как оказался около стойки.
Барменша была шаблонно красива и доступна. На «бэйджике», приколотом к полупрозрачной блузке, над именем «Любовь» следовало бы дописать: «Свободная», а ниже — поставить цену в у. е.
— Водка, пиво? Минералка? — не предложив ничего более изысканного, девушка перестала облокачиваться на стойку и выпрямилась, лишив клиентов радости созерцать ее нижнее белье.
Зрелище, конечно же, предназначалось не Фролову, а настоящим самцам, чьи джипы теснились у входа, как боевые кони, столетий восемь назад поджидавшие рыцарей у коновязи трактира.
— Мне пивка для рывка.
Барменша посмотрела с сомнением: было очевидно, что на серьезный рывок Семен не способен, не тот калибр, и наметанный взгляд ее не подвел — когда назвала сумму, Семен едва не подпрыгнул.