Сергей позвонил в прокуратуру. Костя Поперечный, в производство которому было поручено и дело по нападению на магазин, оказался на месте. Выслушав Волгина, энтузиазма он не проявил:
— Ну сам посуди, на каком основании я обыск выпишу? Если б были заявы — все просто. При наличии свидетельских показаний я бы тоже договорился. А так… Кто-то кому-то что-то сказал. Несерьезно это.
— Я рапорт напишу. Большой и мотивированный. С меня и спрос будет, если ошибемся.
— Извини, старик, но сам знаешь, какая у нас сейчас обстановка. Никто мне санкцию не даст еще и холку намылят за то, что с вопросом таким подойду. Знаешь, что прокурор скажет? Информация оперативная — вот и отрабатывайте ее оперативно, комбинацию какую-нибудь придумайте. Ну, не знаю, сделайте что-нибудь, чтобы он свой пистолет продавать понес…
— Комбинации хорошо проводить, когда ты — «Полиция Майами. Отдел нравов» и на работу ходишь в розовом пиджаке. А у нас — свой сериал. «Милиция Сызрани. Отдел кадров». Ни денег, ни аппаратуры, ни яхты с крокодилом.
— Я все понимаю… Может быть, Чесноков или Клюева завтра в себя придут и опознают его по фотографии?
— Может быть. Я на ночь помолюсь за это. Положив трубку, Волгин вгляделся в лицо на снимке. Два разбоя, за которые он никогда не понесет наказания, на его счету есть. А о скольких еще неизвестно? А сколько будет совершено, если не остановить? В свое время судьи посчитали, что он случайно оступился и исправится на воле — хотя давно всем понятно, что тюрьмы никого не исправляют и не перевоспитывают, а просто ограждают на какое-то время нормальных людей от бешеных псов; судьи посчитали тогда, прокурор развел руки сейчас. Все вроде бы правы. В том числе и потерпевшие, которые таковыми себя не считают. Может, действительно, отправиться сегодня домой, как следует выспаться, а наутро со свежей головой взять Копачева «в активную разработку»? Завести на него досье со строгой надписью «Секретно» на обложке, отправить всевозможные запросы и получить на них через несколько месяцев пустопорожние ответы. Опросить соседей, под благовидным предлогом побеседовать с самим фигурантом, невзначай задав вопросы о наличии оружия…
Волгин позвонил Кузенкову:
— Ты один или еще кто-нибудь есть? В адресок один прокатиться надо, тема есть интересная. Авантюра, конечно, но может выгореть. Нет, втроем, я думаю, справимся…
От первого удара Казначей сознание не потерял, а дальше Вован и не давал такой возможности: сбросив с дивана, сел ему на спину и расчетливо молотил по почкам, чередуя удары и вопросы:
— Вспомнил? Вспомнил?
Казначей, всхлипывая и кусая руку, чтобы не раорать в полный голос, тем не менее не созна вался:
— Он мне просто денег был должен, при чем тут машина? Мы ничего не угоняли, у-у-у!
В какой-то момент Вован завелся по-настоящему и начал бить в полную силу:
— Сука, да я ж тебя здесь закопаю!
— Прекрати! Он ведь действительно не причем! — не выдержала Вера, от которой историю с машиной скрывали до сих пор.
— Да? — Вован опустил занесенную для уда. ра руку и обернулся.
Оценив каменное выражение лица Фролова приказал:
— Иди сюда.
Семен с опаской покинул диван и приблизился к сидящему на Артеме бандиту.
— Значит, не угоняли?
Как только Фролов кивнул, Вован ударил его в пах и, уже падающего, достал кулаком по черепу:
— Ур-род! Больше всего ненавижу, когда тупить начинают. Макс! Звони Олегу, пусть поднимается… Я им устрою, козлам, очную ставку…
Передышка длилась недолго. Вован встал, но подняться Артему не разрешил, едва тот шевельнулся, припечатал ногой к полу и пообещал:
— Чувствуешь, как почки в трусы вытекают? А это только начало, сейчас я тебе устрою настоящую финскую сауну!
О банном заведении Вован вспомнил исключительно потому, что намеревался посетить его вечером. Посмотрев на часы, он нахмурился: время летело незаметно. Если продолжать такими темпами, то можно опоздать к столу и оказаться без ложки. Пора ускорить процесс.
Олег привел Перекатникова. Оценив пейзаж, бизнесмен едва не грохнулся в обморок, но был подхвачен мощной рукой и приведен в чувство путем оплеух и откручивания левого уха.
— Ты чего? — Олег, которому обычно выпадало крутить только баранку, был рад сменить обстановку и действовал энергично. — На дурака решил соскочить?
— Повтори свой рассказ. — Вован уселся верхом на стул, скрестив вытянутые ноги между лопаток Артема. — Только покороче.
Валентин сократил все, что можно, но без ущерба для содержания. Точку поставил Вован, продемонстрировав силу пресса и хорошую растяжку нижних конечностей: не изменяя посадки на стуле, поднял скрещенные ноги почти к голове, подержал и грохнул по Казначееву позвоночнику:
— Сейчас я тебя начну конкретно калечить.
— Не надо. — Несмотря на внешнюю крутость, удар эффективностью не отличался, и Казначей сохранил возможность говорить. За несколько спокойных минут, что у него были, он сочинил версию, способную, как ему казалось, удовлетворить всех.
Они угнали «мерседес» и передали его Ивану, с которым договорились заранее. В машине тот не ковырялся, так как был занят другой срочной работой. Договорились созвониться на следующий день и расстались. Мобильник Ивана долгое время был отключен, а когда удалось поговорить, тот заявил, что его подставили. Подробности Артем не выяснял — собственно, они его особо не интересовали, поскольку он решил, что Иван с Валентином на пару решили прокинуть его с платой. Встретившись сегодня с Валентином, он узнал про чей-то труп, оказавшийся в багажнике…
— Хватит, — Вован махнул рукой. — Ты нас, я вижу, за последних лохов держишь. По телефону в ментовку тоже не ты звонил?
Вопрос был задан наугад. О звонке по «02» Вован знал от своего источника в штабе управления но, кроме примерного текста, тот ничего сообщить не мог, тем более — о личности анонима. Возбуждающая обстановка вкупе с увлажненным текилой сознанием активизировали мыслительные процессы, и по реакции Артема он понял, что сделанный наудачу выстрел поразил цель.