Томас остался сидеть; он ненавидел Лоринга, но еще больше ненавидел самого себя. Как жаль, что он не принял вызова. Ему почему-то казалось, что его собственные убеждения упрочились бы, если бы он это сделал. Или нет?
Он нервничал, и ему неуютно было сидеть одному в комнате, где люди компаниями занимали столики и веселые голоса раздавались все громче. Томасу не хотелось идти к себе и читать; кроме того, если остаться в зоне, его почти наверняка потянет в изолятор, а он знал, что лучше не видеть пленного, пока он не переговорит с районным инспектором. К тому же надо иметь терпение и не торопить отдельные этапы следствия; конечно, время его подпирает, но надо добиться, чтобы оно работало на него.
Он перебрал разные варианты и возвратился к тому, который первым пришел ему в голову. Надо съездить в бунгало к Шэферу и попытаться выяснить, что делал все эти дни Бык. Томаса всегда тревожило, когда полицейский исчезал из поля зрения, а как раз так оно и случилось. Да что там, если быть честным перед самим собой — это лишь предлог повидать Марго. Не то чтобы она уж очень ему нравилась — по правде сказать, почти все в ней вызывало у него какую-то брезгливость, начиная с претенциозного имени, которое наверняка ей не дали при рождении. И все же он находил какое-то извращенное удовольствие в мысли поддаться чуждому его натуре желанию. А может быть, иссушенные жарой чувства требовали чего-то острого, возбуждающего.
У дома стояла чья-то незнакомая машина. Дверь открыл слуга и провел его в гостиную.
Элизабет Шэфер встала с дивана и засеменила навстречу. Казалось, что где-то в ее грузном теле погребли молодую девушку, которая пытается освободиться и стряхнуть с себя подушки жира.
Но Томас сразу понял, что Элизабет так старается не ради него, а ради летчика, сидевшего возле Марго.
— Я хотел повидать Быка, — объяснил он причину своего появления.
— Не знаю, вернулся ли он. Последние дни он задерживается. Но раз вы уж здесь…
— Всего на минуточку, — его явное нежелание остаться вполне отвечало ее неискреннему гостеприимству.
— Вы, конечно, знакомы с Мартином.
— Только издали.
Томас поклонился. При виде молодого человека он устыдился причины своего визита; и ему уже не казалось, что внимание крупного чиновника с сединой на висках должно польстить Марго.
— Я вчера вас видела, — сказала она. — Вы о чем-то задумались. И даже головы не повернули.
— Это на меня похоже, — ответил он с деланной развязностью. — Когда я притворяюсь, что занят, то забываю обо всем на свете.
— Вот мы всю следующую неделю будем заняты по-настоящему. Начнется инвентаризация всего имущества. Завтра на заре. На заре, понимаете. Кошмар, верно?
Летчик покачал головой.
— Вы никогда не встанете так рано, Марго.
— Сестра Маршэм позволила мне пожить у нее, пока не закончим. Просто надо ложиться пораньше.
— Хотите, я отвезу вас в зону? — спросил летчик с надеждой.
Томас подумал, что летчик допустил тактическую ошибку. Элизабет не понравится, что Мартин спешит поскорее увезти Марго. И мысль его подтвердилась. Элизабет тут же сказала:
— Но сейчас только девять. Куда же спешить?
— Мы могли бы сыграть партию в бридж, — поддержал ее Томас. — Нас четверо…
— Я не играю, сэр, — воспротивился Мартин.
Это «сэр» решило дело. Теперь речь шла уже о чести пожилых мужчин.
— Мы тоже, — засмеялся Томас, — но это нас не останавливает.
— Я даже не знаю правил.
Он явно их не знал; первое правило игры гласило: ухаживая за Марго, молодые люди прежде всего должны заручиться благосклонностью Элизабет и обращаться к ней за советом.
— Может, вам не хочется играть? — обратился Томас к Марго.
— Не возражаю, если найдем четвертого… — А как насчет майора Прайера?
— Он что-то совсем не выходит, — напомнила Элизабет. — Как я понимаю, сидит один и пьет без просыпу.
Это было новостью для Томаса, хоть он и жил с ним рядом; но ничего удивительного, в таком месте дойдешь и до чего-нибудь похуже.
— Я знаю еще одного партнера. — Он хихикнул. — Тоже хорошо играет. Даже брал платные уроки, правда, они ему не пригодились.
— Кто?
— Джалал.
— Что за дикая мысль! Да вы просто смеетесь?
Увы, она была права, да к тому же он еще сердился на себя за то, что вздумал так шутить.
— Мерзкий карлик! — сказала Элизабет. — Вечно набивается на приглашения. Могли бы иметь больше гордости и не мозолить глаза там, где их не терпят.
— Нам бы такую гордость, — подумал Томас, — мы бы давно убрались из этой страны.
— Конечно, можно играть втроем с болваном, — предложил он.
— Давайте, — согласилась Элизабет нарочно, чтобы наказать молодого летчика.
Она, видно, не причисляла Томаса к серьезным поклонникам Марго, и это облегчало его замысел — нечто вроде плана увести лучшую девицу из-под носа бдительной хозяйки публичного дома, к тому же не уплатив по счету.
— Втроем неинтересно, — запротестовала Марго, Но Элизабет в отместку за то, что девушка поддерживала молодого человека, нарушившего неписаные правила поведения в ее доме, сказала:
— Неужели нельзя проявить хоть чуточку внимания ко мне, Марго?
— Ну конечно. Вы подождете немного?
— Да, но… — Мартин взглянул на часы.
— Безусловно, — ответила за него Элизабет.
Она позвала слугу и приказала расставить стол.
Томас быстро посмотрел свои карты, назвал первый попавшийся козырь, чтобы играть на этой сдаче, и притворно огорчился, когда открыл карты болвана,
— На этот раз помощи ждать нечего,
Элизабет повернулась к молодому человеку, который бродил по комнате.
— Не сидите сложа руки, Мартин, приготовьте нам чего-нибудь выпить.
Марго, видно, дулась на Элизабет за то, что та настояла на соблюдении своих правил, и играла без особого интереса.
— Все здесь всегда… как бы это сказать? Эта игра, например… Играть в бридж, когда не хватает партнеров.
Нельзя допустить, чтобы девушка считала его сторонником тирании, решил Томас.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сочувственно сказал он, — все кое-как и по-любительски.
— Разве я об этом?
— Все равно что спектакль по дешевке, экономят на декорациях, костюмах и считают, что наспех сколоченная труппа всё возместит; главное — погрубее переигрывать!
— Я знаю только одно, — жалобно подхватила Элизабет, — что вы слишком заторговались.
— Да, — подтвердил он с виноватой улыбкой. — Моя сильная масть подвела.
Им подали напитки, и Элизабет сдала карты,
— Надо было внимательнее следить, — сказала она с упреком.
— В следующий раз буду стараться,
— А что это вы имели в виду, говоря о спектакле по дешевке? — вдруг спросила Элизабет,
Но он не хотел продолжать дискуссию. Не желал, чтобы ему опять показывали след пули на ставнях.
— В большинстве случаев я и сам не знаю, что хо чу сказать, — уверял он.
— Иногда так и не поймешь, на чьей вы стороне.
— А ни на чьей, кроме своей собственной, — сказала Марго. — Потому-то он и не дает никому играть.
Мартин подошел к столу, наклонился и стал следить за игрой. Томас подозревал, что он просто хотел запустить глаза за вырез Марго. Его возмутила такая непристойная похотливость; раз так, его интриги — законная попытка спасти девушку от подобных типов; но, увы, пришлось ту же признаться себе, что его собственные побуждения не лучше.
Когда Мартин обошел вокруг стола и стал смотреть через его плечо, Томас сказал:
— Не стойте за моим стулом, пожалуйста. Это приносит неудачу.
— Простите. Но ведь вы играете не на деньги…
— А разве честь игрока так ничего и не стоит? Мартин побрел обратно к дивану и развернул английскую газету недельной давности.
Элизабет подняла глаза от карт.
— Когда завтра приезжает Френсис?
— Френсис? — Томас не сразу вспомнил ее манеру называть всех по имени. — Ах, вы о моем шефе? Не знаю. Думаю, рано.