— Сейчас утро или вечер? — просипел он.
— День…
— Ха! — глубокомысленно изрёк седой. — Я так и думал.
Молодой человек снова принялся перебирать оружие. Келлис между тем осматривался. Заметив на столе большой кувшин, украшенный изображением старинного парусника, он схватил его и, зажмурив глаза, вылил содержимое себе на голову. Поднял его над головой, слегка покачнулся, перевернул кувшин вверх дном и зажмурил глаза. Потом тщательно вытер ладонями лицо и опустил воротник кителя.
— А, — произнёс он, — вот так-то лучше.
— Ты пьян, — бросил ему молодой человек. Келлис задумался, затем мрачно констатировал:
— Это звучит как упрёк.
Он потёр свой искусственный глаз, который на самом деле не был глазом, а представлял собой вставленный в глазницу микропистолет. Моргнул несколько раз и повернулся к противоположной от входа стене. Его внимание привлекла фреска, изображавшая морское сражение. Взгляд остановился на самом большом корабле. Старик стиснул зубы, мотнул головой, стоявшая на полу в трёх метрах от нарисованного корабля большая тёмная ваза превратилась в тучу пыли.
Седовласый грустно покачал головой.
— Похоже, я действительно пьян. Молодой человек обернулся к нему, держа в каждой руке по ружью.
— Будь у тебя два глаза, ты бы… Вот, лови. — С этими словами бросил седому ружьё.
Тот сделал попытку поймать, но промахнулся — ружьё ударилось о стену у него за спиной и упало на пол.
— Думаю, — произнёс он, — мне лучше вернуться под стол.
Бритоголовый поднял ружьё, подошёл к седовласому и, взяв его за локоть, подвёл к куче оружия.
Седой был значительно выше ростом бритоголового, и оба его глаза, настоящий и искусственный, смотрели на товарища сверху вниз, пока тот обвешивал его ружьями, патронташами, подсумками. Когда их взгляды случайно встретились, юноша поморщился и, взяв седого за подбородок, повернул его голову в сторону. Затем извлёк из нагрудного кармана специальную повязку и старательно застегнул ремешок на затылке старика.
— Но так я ничего не вижу! — запротестовал Келлис.
Молодой человек поправил повязку.
— Прошу прощения, закрыл не тот глаз.
— Вот так-то лучше! Где эти ублюдки?
— Не знаю. Вероятно, все ещё снаружи. Вчерашний ливень прибил пыль к земле, — с этими словами бритоголовый подал Келлису ещё одно ружьё.
— Грязные ублюдки.
— Совершенно верно.
— Хм-м, знаешь, я бы не прочь выпить. — Келлис пошатнулся и только сейчас заметил, что у него в руках.
Молодой человек хотел достать из кучи ещё несколько ружей, но передумал и направился к заставленному бутылками серванту. Желая запастись как можно большим количеством спиртного, он распихал бутылки по карманам, а также засунул парочку за широкие обшлага, застегнув мундир на все пуговицы. Закончив с этим, он повернулся к товарищу и обнаружил, что седовласый снова разлёгся на полу и мирно похрапывает. Юноша пнул его ногой в бок, тот открыл глаза и с недоумением воззрился на бритоголового, затем произнёс хриплым шёпотом:
— Сколько, ты сказал, сейчас времени?
— Время уходить, мне так кажется.
— Хм-м, вполне справедливо. Тебе лучше знать, Закалве. — Келлис снова закрыл глаз.
Молодой человек, которого звали Закалве, схватил старика за шиворот, поднял на ноги и, затолкав ему за пазуху пару бутылок, потащил к выходу. По пути он подобрал мешок с оружием и взвалил его себе на плечо. У самой двери Келлис неожиданно остановился, словно раздумал идти куда бы то ни было.
— В чём дело? — нетерпеливо спросил юноша.
— Думаешь, это место будут обстреливать?
— Я получил сообщение. — Закалве пинком распахнул дверь.
Широкая мраморная лестница, ведущая во двор, блестела на солнце агатовыми перилами. Бренча оружием, позвякивая бутылками, они побежали вниз по ступенькам, но уже через два лестничных марша Келлис, задыхаясь, крикнул:
— Не так быстро, чёрт тебя побери!
Молодой человек посмотрел на Келлиса. Тот хрипел, из уголка его рта тонкой струйкой текла слюна.
Юноша остановился, вытащил из кармана бутылку, они сделали по глотку, и тут раздался резкий нарастающий свист. Молодой человек рухнул на пол, повалив рядом с собой седого. Взрыв прогремел где-то совсем близко, послышался звон разбитого стекла. Юноша приподнял голову, осторожно огляделся. Все спокойно. Он вскочил на ноги и, схватив седого за шиворот, поволок его по ступенькам вниз.
— Келлис! Келлис! Старый дурак, проснись!
Воздух снова прорезал пронзительный вой; дворец содрогнулся. Где-то наверху, судя по всему, ударной волной вырвало массивную раму, и в лестничный пролёт посыпались осколки стекла и штукатурка. Пригибаясь, молодой человек продолжал тащить свою ношу и одолел таким образом ещё один лестничный марш.
— Келлис, шевелись, чтоб тебя!..
Преодолевая очередной поворот, юноша замедлил шаг. Снова послышался быстро усиливающийся свист, и лестница впереди вздыбилась; ничего не оставалось, как снова ничком упасть на пол. Воздух побелел от взметнувшейся пыли. Спустя пару минут он поднялся на ноги и увидел, что Келлис сидит, выпрямившись, стряхивая с себя штукатурку. Вдали прокатилось эхо ещё одного взрыва. Старик выглядел жалким и несчастным. Он махал перед лицом рукой, стараясь разогнать пыль.
— Скорее сюда! — крикнул его товарищ, прыгая в образовавшийся пролом.
Келлис грузно спрыгнул вслед за ним.
Когда они выбрались на улицу, Келлис, пригнувшись, рванул к стоявшей поблизости машине на гусеничном ходу. Тем временем очередной снаряд разорвался на крыше дворца. По мощёному двору замолотил град обломков, превращаясь при ударах в облачка мелкой пыли. Старик сунул руку под пассажирское сиденье, ища шлем. Большой кусок каменной кладки обрушился на капот, оставив после себя огромную вмятину.
— О, де-е-ерьмо… — выругался Келлис, найдя наконец шлем и нахлобучивая его на голову.
Поднятые обстрелом тучи пыли накатывались на фасады зданий, солнечные лучи с трудом пробивались сквозь них.
— Я думал, они будут обстреливать здания парламента, — заметил старик, глядя на горящий остов грузовика на противоположной стороне улицы.
— Они забыли с тобой посоветоваться. — Усевшийся на водительское место молодой человек нажал на стартер, но ничего этим не добился.
— Ты прав, — Келлис озадаченно огляделся по сторонам.
— Да не все ли теперь равно? — Бритоголовый с яростью пнул ногой где-то под приборной доской. Мотор, фыркнув, неожиданно ожил.
Старик стащил с головы шлем и принялся обмахивать им лицо, затем, похлопав себя по груди, с изумлением уставился на ладонь, измазанную чем-то красным.
Пока бритоголовый надевал шлем, мотор снова заглох. Молодой человек выругался и снова стукнул по стартеру.
Мотор зачихал и закашлял, словно аккомпанируя свистевшим снарядам.
Где-то вдали снова прогремел взрыв, машину тряхнуло. Келлис опёрся рукой на седенье и обнаружил, что оно залито какой-то красной жидкостью.
— Врача!!! — завопил он.
— Что?
— Врача! — Келлис показал товарищу красную ладонь. — Я ранен! — его единственный глаз от страха широко распахнулся, словно собираясь выпасть из глазницы. Измазанная рука дрожала.
Молодой человек покачал головой:
— Это вино, кретин, — он вытащил из-за пазухи старика бутылку и бросил ему на колени.
— О! — воскликнул Келлис. — Ну тогда всё в порядке!
Сунув руку под мундир, он осторожно извлёк несколько осколков зелёного стекла.
— Всё в порядке, — повторил он.
Двигатель внезапно зарычал, как разъярённый зверь, под колёсами взвилась пыль. Молодой человек схватился за рычаг переключения скоростей.
Выскочив со двора, машина помчалась по пыльной, разбитой снарядами дороге. Спустя несколько секунд сзади раздался страшный грохот — рухнул фасад, заполняя обломками кирпича и дерева просторный двор. Тучи пыли заслонили небо. Келлис обернулся:
— Грязные ублюдки!
Машина свернула за угол и понеслась в сторону пустыни.