— Пойдемте, — я аккуратно подхватила его под локоть. — Я вам чаю приготовлю…
Передвигался мой спутник с трудом, еле-еле переставляя ноги, и каждый шаг давался ему с трудом. Поддерживая его под руку, я осторожно обняла старичка за пояс. Он казался странно легким — еще легче Артемыча, словно и не весил ничего. Когда же дедок кушал-то в последний раз, интересно?.. Глаза вроде не голодные, но весить столько, даже в его более чем преклонном возрасте — ненормально.
Хорошо хоть, я не успела далеко отойти от костра. Незнакомцу каждый шаг давался с трудом, он в буквальном смысле слова на ходу терял силы, и к стоянке я его чуть ли не руках несла, по пути пытаясь разговорить.
— Вы здешний?
— Я… не помню я, деточка… — неуверенно промямлил старичок. — И местный, может… Давно ведь тут не был, почитай как лет сто уже…
— О, — уважительно покивала я. — За такое время и имя свое забыть можно… А вернулись семью проведать?
— Да нету ведь у меня ее, семьи-то, — искренне опечалился дедок, опустив седую голову.
Я немедленно отругала себя за глупые вопросы. Придумала тоже, больного человека расспрашивать… Он и ноги-то с трудом передвигает, а на разговоры — столько сил уходит…
Дальше мы добирались до маячившего из-за поворота тропы костра в полном молчании. Добрались — и я удивилась резко изменившемуся поведению виалов. Животные, до недавнего времени мирно щиплющие травку, дружно повернули головы в нашу сторону, громко заржали и, встав на дыбы, умчались в неизвестном направлении.
— Что это с ними? — окликнула я сидевшего ко мне спиной Свята.
— Гм? — тот обернулся, и при одном взгляде на моего спутника его лицо стремительно побледнело.
— Касси!.. — грозно нахмурившись, зашипел харт.
— Ась? — я осторожно опустила дедка на траву. — Чего ты завелся? Лучше чаю человеку завари, видишь, он болен!
— Болен? — Свят издал странный смешок. — Он не болен, Касси. Он мертв. Давно мертв от той заразы, что его убила тысячелетия назад. Ты хоть знаешь, кого к нам привела?!
— Нет, он не представился, — наивно ответила я и перевела взгляд на старичка.
И вздрогнула. Всю его немощность как рукой сняло. Нет, дрожь не прошла, скорее, наоборот, усилилась, но на бледном до зелени лице появилось выражение уверенности, а тонких, бескровных губах — пугающая насмешливая улыбка.
Я невольно отшатнулась, спряталась за спину харта и громким шепотом поинтересовалась:
— Кто это?..
— Моровое поветрие, — процедил сквозь зубы он. — Одно из четырех наших наказаний.
— Моровое что?..
— Потом объясню.
В глазах Свята вспыхнул и рассыпался фейерверк золотистых искорок. Колдует… Вот как работают настоящие маги-профессионалы — без всяких голливудских спецэффектов, патетических жестов или пафосных воплей. Лишь проскользнувший в глазах приказ. И дедок, продолжая нехорошо улыбаться, вспыхнул, аки факел, и испарился, оставив после себя едкий запах горелого. А харт повернулся ко мне и озабоченно пощупал мой лоб.
— Вроде, пронесло, — и нахмурился.
Я попятилась, почуяв взбучку, и, не дожидаясь заслуженной головомойки, первой пошла в атаку:
— Не смей на меня так смотреть! Я ничего не знаю ни о каких ваших поветриях! Да и откуда — если я из другого мира?! Ты должен был меня предупредить!
— Верно, — вздохнул он. — Садись.
Я, помыв в ручье руки, по-турецки уселась на расстеленный спальник, а Свят, помешивая в котелке похлебку, рассказал:
— Моровые поветрия — это носители страшных болезней. Всего их четверо, как сторон света, откуда они и приходят, и их называют — Лихорадка, Проказа, Холера и Чума. Поветрия активны два раза в год — в период летнего и зимнего солнцестояния. Их нельзя уничтожить, но они — уничтожают все живое. Им достаточно пройтись по деревне — и жители обречены. Поветрия прикрывают свою сущность мороком и их легко принять за обычных людей. Единственное, что мог сделать Магистр — это предсказать, где именно они появятся и в какую сторону отправятся, и — народ успевал перебраться в ближайший приграничный мир и переждать там день. Но сейчас Магистра нет… Одна надежда на животных — они чувствуют приближение поветрий.
— И потому виалы удрали? — сообразила я.
— Угу… Черт возьми, у меня же совсем вылетело из головы, какой сегодня день… Если бы я тебя предупредил, возможно, поветрие прошло бы мимо нас… Они редко обращают внимание на одиноких путников. Чем больше жертв — тем сильнее поветрия становятся. Видимо, ты наткнулась на него совершенно случайно, в тот момент, когда оно перемещалось…
Я помолчала, задумчиво покусывая нижнюю губу.
— Их можно прогнать, — подвел итог своей лекции харт. — Но это не значит, что они не вернутся.
Я встрепенулась:
— Так он может запросто явиться ночью и заразить нас на фиг какой-нибудь чумой?..
— Не чумой, а лихорадкой, — поправил Свят. — И — да — может. И никакое колдовство не поможет.
— Тогда я не буду спать и покараулю, — испуганно объявила я.
— Как хочешь, — мой собеседник пожал плечами и передал мне плошку с похлебкой.
Вкуса еды я практически не почувствовала. Механически пережевала отдающую горелым похлебку (из харта тоже кулинар оказался неважный) и перебралась на свой спальник с твердым намерением не смыкать глаз. А вдруг — вернется?.. Ну, прогнать я поветрие не прогоню, так хоть Свята растолкаю, чтобы он поколдовал.
Время моей добровольной вахты тянулось бесконечно. Пару раз я начинала клевать носом, но в самый ответственный момент вспоминала о нависшей над нами опасности и сразу просыпалась, с завистью поглядывая на своего спутника. Тот, с головой завернувшись в одеяло, мирно сопел носом и плевать хотел на всяких поветрий с высокой колокольни. Вот железные у человека нервы!.. Или твердая уверенность в своих силах. Или и то, и другое.
Вздохнув, я перевела взгляд на лес. Поломав голову несколько дней, я пришла к выводу, что вайхас мне не приснился. Каким-то образом я действительно провела ночь в лесу. Чего только стоят гудящие, как после долгой прогулки ноги, на которых я по утру еле передвигалась. Не-е, ничего мне не приснилось. И мой преследователь — тоже. Может, стоило все Святу рассказать?.. Он в магии больше меня разбирается… Ладно, пока не горит. Потом расскажу… Если не забуду.
Потаращившись на теперь уже абсолютно нестрашный лес, я тупо уставилась на костер. Покивала духу огня, попыталась подумать о сбежавших виалах, сердито потерла слипающиеся глаза и устало их прикрыла. На минутку, всего лишь на минутку…
Я проснулась резко, как от болезненного пинка по ребрам. Подскочила на спальнике, ошалело огляделась по сторонам, укоряя себя за слабость, и испуганно съежилась при виде сидящего у огня морового поветрия. Как ждал, зараза!.. И ведь проспала-то я — всего ничего, даже костер толком догореть не успел!.. А он уже нарисовался, сволочь позорная! Здрассьте, называется, я ваша тетя, получите и распишитесь…
Ой-ей…
— Не надо, не буди своего спутника, — с явным удовольствием грея у огня дрожащие руки, негромко посоветовал знакомый дедок, когда я вознамерилась заорать благим матом.
— Почему это? — удивилась я, поперхнувшись.
Старичок непонятно улыбнулся:
— Он все равно не проснется.
— Вы что, убили его?.. — ужаснулась я.
— Ну, почему же сразу — убил? — в свою очередь изумилось поветрие. — Даже и не думал. Он просто спит. Очень крепко спит.
— А-а-а… — я немного расслабилась и перевела дух. — Ладно, пусть спит. Но вы-то зачем явились? Заражать нас? Имейте в виду, я лихорадкой переболела, она мне не страшна!
Врала, конечно, безбожно. Ничем, страшнее легкого насморка и похмелья, я сроду не болела, но решила подстраховаться… Кто их, поветрий этих, знает… Нахимичит чего-нибудь исподтишка и все, моменто море… А у меня еще дел столько незаконченных…
— Переболела? — снова невнятная улыбка. — Тем лучше для тебя. Но я не вредить тебе пришел…
— Эм-м-м? — недоверчиво прищурилась я.
— …а просто поговорить.