Лежать на жестком камне оказалось крайне неудобно, и я постоянно ворочалась с боку на бок, пытаясь задремать и хоть немного отдохнуть. И без того пришлось полночи по переходам скакать… но оно того стоило. И стоит того, чтобы поутру вернуться назад, к озеру, рюкзаку и еде… Я потерла ноющий от голода живот. Но раз ужинать нечем — значит, нечем. Как говорил незабвенный д'Артаньян: если нечего есть, заменяй пищу сном.
Постепенно я привыкла к своей жесткой постели, зажмурилась и позволила безмерной усталости взять надо мной верх. На мое тело навалилась страшная тяжесть, а перед глазами завертелись мириады разноцветных точек. Я невольно засмотрелась на них и не заметила, как сначала моя сущность медленно поплыла, а потом взлетела и устремилась ввысь, к яркому созвездию Колеса судьбы…
…И спокойную тишину тревожил лишь задумчивый голос Райлит, который тихо нашептывал: "Память никуда не исчезает. Она приобретает застывшие формы в виде городов, домов, фонтанов, старых скамеек под цветущими липами… Она остается тенями, отданными людьми силой и энергией… Остается и живет среди нас, только мы этого не видим и не замечаем… Запомни мои слова, Касси…".
Глава 19
— Вы арестованы!
— А у тебя пистолетик-то есть?
— Ну… тогда задержаны
Пробуждение началось с боли в затекших плечах. Выругавшись спросонья, я с трудом села и, не открывая глаз, начала осторожно разминать онемевшие мышцы. Ощущение — не из приятных, словно мне под кожу песок просочился и при каждом моем движении он тихонько себе пересыпается, как в старинных часах… Интересно, а тот, кто посоветовал людям спать на жестком, сам хоть раз в жизни пробовал подремать на голых камнях?
После небольшой зарядки, проведенной в сидячем положении, мышцы заработали, хотя и не переставали вредно ныть, а ощущение того, что с меня сыплется песок, не проходило. Разлепив глаза, я осмотрела себя и хмыкнула. Еще бы не сыпалось, когда столько времени проводишь по колено в грязи, а вымыться — негде…
Протерев заспанное лицо, я немного отряхнулась, кое-как расчесала спутанные волосы и почувствовала себя отвратительно. Это же надо такую беспечность проявить! Уснуть на голом камне — раз. Хорошо, он сам по себе теплый и никаких вредных для организма последствий пока не наблюдается. Уснуть — да еще и парники под голову подложить вместо подушки!.. А монстр бы какой зубастый поблизости оказался и поужинать решил?.. А я тут сплю аки мертвец — нате, ешьте меня, приятного аппетита… Ну, балда… Ладно, обошлось все, на твое счастье.
Кстати, о птичках… Нет, Касси, о птичках мы думать не будем и о зверьках — тоже… Мы будем думать о выходе, а уж потом — о пропитании. Нацепив на спину перевязь, я в последний раз взглянула на Колесо судьбы. Что ж, такова моя судьба — подчинятся собственному, две тысячи лет назад сделанному выбору… Хм. Мое своевольное вмешательство в судьбу миров — это тоже своего рода судьба… Парадокс? Как и вся наша жизнь…
Отвернувшись, я одернула куртку, подтянула штаны и медленно спустилась по лестнице вниз, к развалинам города. Сверху руины казались маленькими, незначительными, и Дхаас-датей напомнил груду камешков, беспорядочно разбросанных по гигантской ладони неизвестного великана. И лишь ступив на безлюдную улицу, я в полной мере оценила размеры города, его угрюмое величие и мрачное очарование.
Я побрела по первой же дорожке, оглядываясь по сторонам и невольно прислушиваясь к гулкому эху собственных шагов. Поразительно!.. Здесь каждый дом, каждый кирпич — произведение искусства! Кирпичи — разных размеров: большие, маленькие, средние; разной формы: круглые, квадратные, овальные, прямоугольные, многогранные; разных цветов: от чернильно-черного до снежно-белого, с напылением и без оного, вытесанные из всевозможных горных пород… Дома — разных архитектурных стилей, и ни одно здание непохоже не другое… При всем моем уважении к Тхалла-тею, он Старому городу и в подметки не годился.
Один дом настолько привлек мое внимание, что я невольно подошла поближе и залюбовалась им. Стены выстроены из голубого мрамора, а кирпичи так искусно подогнаны друг к другу, что щелей меж ними практически не видно, а вдоль естественного темно-синего рисунка змеится серебристое напыление. Наверно, когда-то это было дворцом какой-нибудь важной персоны и, скорее всего, его окружал уютный садик с фонтанами, резными беседками и плетеными качелями… Сейчас же от прежнего великолепия остались лишь один этаж, засохший плющ, лежащий у стены, бассейн фонтана, наполненный камнями, да беспорядочные груды потемневших от вековой пыли кирпичей…
Стирая грязь, я осторожно провела рукой по стене. Странно, она теплая… Я приложила к стене обе ладони, и тепло, живое и сильное, заметно кольнуло кончики моих пальцев. Так вот о чем мне полночи толковала Райлит… Память. Она по-прежнему живет здесь — в каждом доме, в каждом разрушенном фонтане, в каждом чахлом кустике… Память о тех, кто создавал город, кто в нем жил и кто его покидал…
Закрыв глаза, я прижалась к стене, каждой клеточкой впитывая живительное тепло, и словно наяву увидела то, что помнил старый дом. Люди. Молодая женщина, склонившаяся над плетеной колыбелькой, и мирно спящий младенец. Сквозь прозрачные занавески проникает солнечный свет, за окном шумит старая липа, из сада доносится звонкий смех, и смеются двое — мальчик и мужчина, играющие в прятки… Женщина улыбается, любуясь младенцем, и ее темно-карие глаза излучают нежность и теплоту…
Я нервно сглотнула и по моим щекам заструились нежданные молчаливые слезы. Мама… Какой ее еще помнит дом, но уже не помню я… Женщина, подарившая мне первую жизнь и так рано меня покинувшая… Дом, в котором я когда-то родилась и жила… Слишком давно, чтобы об этом помнить…
Отпрянув от стены, я рукавом утерла слезы и побрела дальше. Да, в мертвом мире меня ждут родители, и я очень их люблю, но… Но у дейте есть лишь одни настоящие родители — самые первые… И с этим ничего не поделаешь. И моей настоящей матерью была именно эта чудесная женщина, склонявшаяся над колыбелью, а не та, что учила меня лепить пельмени, читала на ночь "Мифы и легенды Древней Греции" и вместо парка аттракционов водила по музеям искусств…
Я брела, не разбирая дороги и не рискуя больше прикасаться ни к одному предмету. Хватит с меня неожиданных воспоминаний, и так уже голова кругом идет. Столько событий — и все свалились разом… Болото, Свят, Дхаас-датей, Колесо судьбы, мама… Хватит, иначе я с ума сойду… Человеку необходимо время, чтобы переварить информацию и привыкнуть к новизне, а я во многом отношении пока еще — обычный человек. За пару недель не наверстать всего, это вам не экзамены сдавать и каждые два дня вспоминать материал прошедшего семестра.
Улица сменялась улицей, площадь — очередной площадью, а я все шла и думала. Думала и приводила в порядок свои мысли, обрабатывала и систематизировала информацию, заново раскладывая летописи прошедших дней по полочкам памяти, но уже в новом порядке. Так, чтобы теперь я легко смогла найти нужное, не обращаясь лишний раз за советом к своей второй сущности. Так, чтобы все необходимое лежало под рукой.
Незаметно для себя, я вышла на окраину города, к озеру. Точно такому же озеру, которое находилось на поверхности, с точно такой же ряской и точно такой же тихой речкой, чье русло скрывалось в узкой пещере. Присев на берег, я неспешно умылась, склонилась к воде и подмигнула своему отражению. Райлит в ответ виновато улыбнулась и развела руками: мол, извини, так получилось. Я вздохнула. Ничего страшного. Я бы и сама также поступила. Да я так и поступила. Мое место и мой дом здесь, в семи волшебных мирах, в Тхалла-тее, а не где-то, неизвестно где… Все верно. И однажды все должно вернуться на круги своя. И я пройду свой путь до конца… если, конечно, ты не поленишься подсказать мне дорогу наверх.