Лея развернулась и крикнула ему в лицо:
— Нет! Я не дам заговорить мне зубы! Это тебе не игрушки! Это не какой-нибудь пикничок! Мы рискуем жизнью. И отныне не важно, ты ли меня любишь и хочешь жениться, или я люблю Изольдера и собираюсь за него замуж… Нам нужно отсюда выбраться! И как можно скорее.
Хэн считанные разы видел Лею в таком состоянии — только когда ее жизни угрожала серьезнейшая опасность. Соло часто думал, что по-своему, без бурных страстей, он, наверное, больше любит свою жизнь, чем Лея свою. Увидев вырвавшееся на поверхность неистовство, Хэн понял, что принцесса любит жизнь более страстно. Возможно, сказывалось ее альтераанское воспитание, свойственное тамошней культуре почтение к любой жизни — все, что Лее приходилось забывать из-за войны с Цзинджем. Но иногда это всплывало, и становилось ясно: Лея тщательно скрывает свои чувства, хранит их в таких глубинах, что трудно даже заподозрить их существование.
— Хорошо, — сказал Хэн. — Я вытащу тебя отсюда. Обещаю. Чуви, нам понадобится оружие. Разыщи тяжелую артиллерию и медицинские пакеты. Мы видели город всего в нескольких днях пути через горы. Где есть города, есть и средства передвижения. Мы просто угоним самый быстроходный корабль и вырвемся отсюда.
Чубакка обеспокоенно заскулил, не желая расставаться с «Соколом».
— Да, — сказал Хэн. — Я тоже здорово к нему привязался. Когда-нибудь мы вернемся и спасем его.
Он с трудом глотнул, не в силах говорить. Два или три сезона здесь, в горах, под снегом и дождем, — и все на звездолете так проржавеет и потрескается, что «Сокол» превратится в никому не нужный хлам. А военные успехи Новой Республики вряд ли позволят ее войскам в ближайшие десять лет продвинуться так далеко в глубь территории Цзинджа.
Лея посмотрела на него, не веря.
— Ты всегда говорила, что «Сокол» — моя любимая игрушка, — проговорил Хэн. — Вот и пришла пора ее бросить.
Он пошел в кладовую, взял каску и плащ-палатку, чтобы замаскировать золотистую отделку Трипио, и отправился на поиски дройда. Тот стоял на нижней ступеньке трапа, вглядываясь золотистыми глазами в сумрачный лес.
— Надеюсь, это не помешает твоим сенсорам, не затруднит тебя в движениях и прочее, — сказал Хэн Трипио, доставая плащ-палатку.
— Одежда? — удивился дройд. — Не знаю. Я никогда не носил одежды, сэр.
— Все когда-то происходит впервые, — проговорил Хэн, обходя Трипио сзади и пристегивая к нему плащ-палатку.
Он чувствовал себя неловко. В некоторых богатых домах дройды одевали хозяев, но Хэн никогда не слышал, чтобы люди одевали дройдов.
— Думаю, будет лучше оставить меня здесь, сэр, — предложил Трипио. — Моя металлическая поверхность может привлечь хищников.
— Не беспокойся, — утешил его Хэн. — Для хищников у нас есть бластеры.
— Боюсь, я не приспособлен к ходьбе по столь пересеченной местности,упорствовал Трипио. — К тому же здесь слишком сыро. Через десять дней мои шарниры станут скрипеть, как несмазанная телега, если вообще еще будут двигаться.
— Я прихвачу масленку.
— Люди Цзинджа смогут засечь работу моих цепей, — продолжал Трипио. — Я не оборудован никакой электронной маскировкой.
Хэн закусил губу. Трипио прав. Само его присутствие грозило им всем гибелью, и ничего не поделать.
— Слушай, — сказал он дройду, — мы с тобой уже давно вместе, а я никогда не бросал друзей.
— Друзей, сэр? — переспросил Трипио. Хэн задумался. С большой степенью вероятности это путешествие убьет дройда, и хотя по-настоящему друзьями они никогда не были, но смерти Трипио он никогда не желал. Из темноты донесся вой какого-то зверя. Он звучал мирно, без угрозы, но кто знает — это мог быть сигнал другим гигантским хищникам: «Чую обед!»
— Не беспокойся, — сказал Соло, закончив наряжать дройда.
Он водрузил ему на голову каску, и Трипио повернулся с таким несчастным видом, что Хэну захотелось как-нибудь подбодрить беднягу.
— Ты — церемониальный дройд. Помоги сделать так, чтобы принцесса Лея снова полюбила меня.
— Ах, — воскликнул Трипио, воодушевленный этой мыслью. — Не беспокойтесь, сэр, я обязательно что-нибудь придумаю.
— Ладно, ладно, — сказал Хэн и стал подниматься по трапу, увидев, что с рюкзаком и винтовкой появилась Лея.
Он услышал, как за спиной Трипио говорил принцессе:
— Вы заметили, как импозантен сегодня король Соло? Невероятно красив! Вам не кажется?
— Ох, заткнись! — прорычала Лея.
Хэн еле сдержал смех.
В кладовой корабля он взял тяжелую бластерную винтовку, надувную палатку и несколько десятков гранат, которые счел особо эффективными, если бросить их в пасть гигантского чудовища. Покинув «Сокол», компания совместными усилиями убрала трап.
Свет луны в лесу посеребрил причудливо изогнутые стволы деревьев. Сквозь нависающие над землей ветви пробивались его тонкие лучи, создавая на траве туманные блики.
Деревья пахли свежестью, точно в начале лета, когда сок молод, листва недавно распустилась, а летняя сухость остановила гниение старых опавших листьев. И все же, несмотря на успокаивающие знакомые запахи, Хэна не покидало острое чувство опасности. Сила тяжести на Датомире была меньше, что делало походку пружинистой и наполняло тело ощущением легкости.
«Возможно, поэтому низкая гравитация привела эволюцию на этой планете к созданию огромных существ, — думал Хэн. — В таких мирах кровь не застаивается и кости не трещат под собственным весом».
Гибкие и тонкие деревья вздымались ввысь метров на восемьдесят, покачиваясь в теплом ночном воздухе.
Зверей встретилось пока мало — лишь несколько свинообразных грызунов. Заслышав шаги, они скрылись в кустах с такой скоростью, что Хэн пошутил насчет гиперблоков у них в заднице.
…Путники шли уже три часа. Они прошли лес, поднялись на гору, и на верху голого перевала, где сквозь скудную траву виднелся базальт, сделали первую остановку. Над головами путешественников нависли бурые тучи, в отдалении сверкнула пурпурно-голубая молния и прокатился гром — он звучал словно канонада древних пушек.
— Похоже, будет гроза, — сказала Лея. — Надо поскорее спуститься и разбить лагерь.
Хэн посмотрел на небо. Снова, как фотовспышка, сверкнули молнии.
— Не гроза, скорее пыльная или песчаная буря, какие бывают в пустынях.
Казалось странным, что буря собралась в одном месте, словно гигантский торнадо прилетел из пустыни и теперь всей своей силой обрушился на подножия гор.
— Что бы это ни было, мне не хочется попасть в переделку, — откликнулась Лея.
По осыпающемуся склону все устремились вниз. Вскоре нашли место для палаток рядом с упавшим деревом, среди мириад отшлифованных горной речкой валунов. Размеры валунов — многие из них были выше человеческого роста — свидетельствовали о неистовстве потоков, обрушивавшихся на горы в сезон дождей. Ставить под склоном палатку здесь во время грозы или бури было не слишком разумно, но это был обоснованный риск. Огромные камни вокруг создавали ощущение безопасности. В случае нападения за ними можно было легко укрыться.
Поставив палатки, путники поели принесенных с собой консервов и вскипятили воду.
— Ты и Чуви дежурите первыми, — сказал Хэн, протягивая Трипио бластерную винтовку. Дройд повертел ее в руках.
— Но, сэр, вы же знаете: моя программа не позволяет причинять вред живому организму.
— Если увидишь «организм», стреляй ему под ноги, подними как можно больше шума, — буркнул Хэн и отправился спать.
Лежа на своем надувном матраце, он хотел обдумать положение, но так устал, что тотчас провалился во тьму.
Хэн проснулся от резкого грохота, словно бластер расколол скалу. Трипио завопил снаружи:
— Эй, генерал Соло! Сюда! Просыпайтесь! На помощь!
Хэн схватил бластер и выбежал из палатки, Лея выскочила из своей. Всего в десятке метров от них стоял двухместный имперский шагоход-разведчик. Он взгромоздился на скалу, подобно какой-то длинноногой стальной птице, направив на Хэна и Лею сдвоенную бластерную пушку. Хэн смутно удивился, как эта махина смогла прокрасться мимо дройда.