Проклятый, которому удалось очистится от снега лишь улыбнулся и кидаться не стал. — Во-первых, не хотелось лепить снежок и морозить руки, а во-вторых, все равно бесполезно. Вместо этого шутливо пригрозил:
— Будешь хулиганить, приду во сне, засыплю с ног до головы.
— Нее! — девочка явно не испугалась, хотя знала, что он может заглянуть в ночные сновидения, — если придешь, лучше отведи меня на море. — И добавила со вздохом — надоела зима.
Миша не успел ответить. Валик оставил Оксану и обратил свое внимание на названную сестренку. Схватил Аню за полу длинного пальто, требовательно подергал: мол, хватит ерундой заниматься, у тебя тут еще малыш не игранный.
— Все! — Ира решительно подвела черту. — Раздеваемся, умываемся и ужин.
— Как погуляли? Есть что-то новое? — тихо спросил Михаил.
Несмотря на законы физики, голос Проклятого могли слышать обычные люди, но не всегда. Ира слышала мужа всегда, а вот с Валиком и Аней они до конца не разобрались, когда дети обращают внимание на его голос, а когда нет. Оксане же приходилось напрягаться, чтобы понять о чем говорит Миша.
— Ничего, — Ира вздохнула, сняла сапоги. Ее куртка уже висела на вешалке, рядом с камином. — Мне кажется, лес представляет собой какой-то замкнутый круг. Мы все время шли прямо, если и откланялись от прямой, то весьма незначительно. Но через примерно четыреста шагов, снова вышли назад к нашему дому.
— А следы? Как обычно?
— Да, следы исчезли, хотя метель не такая уж сильная.
— Понятно. Эх, мне надо идти, — вздохнул Проклятый.
— Мишка, — Ира пододвинула табурет, села, — мы это обсуждали. Тебе надо именно идти, а снег очень глубокий. И ты, — она жестом прервала его зарождающийся протест, — прекрасно знаешь, что, несмотря на то, что очень легкий, все равно проваливаешься с головой.
— Надо было этому мастеру, еще и лыжи на мою ногу заказать, — пошутил он. Но Ира отреагировала со спокойно серьезностью.
— На самом деле это не имеет особого значения. Даже если ты и выйдешь на границу блеклых территорий, то не сможешь вывести никого из нас. Все заклятия, связанные с теплом, или с лечением обморожений которые я знаю, тут не работают. И Анька ничем таким не владеет. Так что никто не пройдет по этому снегу босиком. Расслабься, — улыбнулась она, — еще немного, и дождемся пока придет время, уйдем тем путем как и пришли.
— А тут магия как и на Земле ограничена? Я видел, что ты выделываешь в Этании, да и тут...
— Ограничена. Не так как на Земле, но все-равно. Не то пальто.
— Ладно, Ириш, — сдался Проклятый, — просто надоело без дела тут торчать. Да и опасаюсь я, что будут нас ждать, если будем уходить как пришли.
Ира хотела ответить, скорее всего какую-нибудь успокаивающую банальность, но тут, с детской непосредственностью вмешалась Аня:
— Мы кушать собираемся, или как? — раздался возмущенный детский голос, и она, подошла к столу с Валиком на руках.
Миша еле успел нырнуть за стакан, оттуда погрозил вредине кулаком. Та не осталась в долгу — показала язык.
— Собираемся, ты умылась? — вставая уточнила Ира.
— Я не пачкалась, — попробовала отшутиться девочка, но под Ириным взглядом вздохнула, и убежала принимать водные процедуры.
— Мы сейчас, погоди Кот, — и Ира ушла вслед за Аней.
Оксана же успела за это время умыться и сейчас двигала стулья. Уходя, они всегда убирали от стола все, что могло помочь малышу забраться наверх. Очерченный мамой круг безопасности, не давал ребенку приблизиться к огню или выбраться из комнаты. В остальном приходилось действовать по старинке: все, что можно прибить — прибивается, остальное убирается из зоны доступности. В их данном, конкретном случае, под все попадал так же и Миша.
Все расселись, Оксанка дорезала хлеб и раскладывала по тарелкам кашу, судя по вкусу, из армейских условно-съедобных пайков. Аня играла с Валиком, дети сдружились в последнее время, хотя не обходилось и без конфликтов, но они были крайней редкостью.
Проклятый привычно уселся в небольшом закутке, образованном с помощью посуды и нескольких досок. Малыш ел за общим столом, сидел на коленях то мамы, то тети, или вот как сейчас — у Анюты, и Миша прятался от глаз малыша.
Сегодня решили устроить что-то вроде новогоднего вечера. Среди многочисленных запасов каши, тушенки, спирта и воды, неизвестно как затесалась пара ящиков шампанского, и один с банками красной икры. Хлеб хранился среди запасов еды в замороженном виде. Он был вполне съедобен после разморозки, и для всей семьи, никогда ранее с таким не сталкивающейся, это оказалось приятным сюрпризом. Миша сам нарезал себе бутербродов, на каждом куске хлеба гордо красовалась одна икринка. Аня сострила по этому поводу, но успевший попробовать шампанского отец семейства — никак не отреагировал на это.