Дело шло медленно, Проклятый много времени тратил на тренировки по программе, созданной для него Этанийским инструктором. Старался спать как можно больше, иногда просил Иру брать его с собой на вылазки, надеясь найти проход через лес, по которому они смогут вернуться на Землю когда захочется, не ожидая открытия врат.
Сейчас у него было настроение поработать с записями. С чего же начать? С того момента как им пришлось уходить с Земли, спасаясь от представителей организации? Этой могучей структуры, которую они трижды больно щелкнули по носу: один раз случайно, и дважды уже вполне осознанно? Или описать ситуацию когда он, мужчина ростом чуть меньше среднего пальца своей жены, сумел убить двух оперативников? Это воспоминание вызвало улыбку, но нет, сейчас не охота писать об этом.
— Помочь, мелкий? — голос Ани раздался прямо за спиной, и Проклятый подпрыгнул, с трудом удержавшись от того, чтобы обогатить детский лексикон новыми словами.
— Где ты научилась так тихо подкрадываться?
— А то ты не знаешь, — грустно ответила она, — с моей мамкой и ее гостями. Девочка не закончила, и так все было ясно.
— Ну, хорошо, помоги раз не шутишь, будешь печатать под мою диктовку.
— С удовольствием, — глаза Ани загорелись, в отличии от городских сверстников, ее детство прошло практически без гаджетов, и девочке было интересно даже просто печатать.
— Погоди немного, соберусь с мыслями.
Аня кивнула, села по-турецки, положив ноутбук на коленях и помогла Проклятому сесть на свое плечо. Затем прокрутила документ вверх и замерла в ожидании.
Подумав пару секунд, Миша понял — придется быть банальным, вернуться к самому началу, тому моменту, когда они приехали на съемную квартиру.
Глава 1. Новые наставники
Временное жилье встретило их обшарпанными обоями, скрипучей старой мебелью, текущим краном на кухне и отсыревшим потолком в разводах. Хозяином оказался мужчина лет сорока, широкоплечий, с небольшим пивным животиком, практически лысый, с неприятным, «сверлящим» взглядом глубоко посаженных глаз.
Он представился Вадимом, старался даже быть любезным, но получалось не ахти. Вадим периодически сдавал квартиру группам рабочих, и не видел смысла излишне заботиться о таком жилище. Да и быть любезным при общении с таким контингентом было не только полезно но и вредно.
Раньше Ирина ни за что не обратилась бы к такому человеку, но сейчас ей было все равно. Зато у него не возникло лишних вопросов ни к Ире, ни к ее отцу. Надо им снять жилье у хозяина, не задающего лишних вопросов, и ладно.
После уютной, обжитой квартиры, контраст оказался ощутимым, особенно для Проклятого. Ни тебе полотенец, по которым можно хоть куда-то добраться, ни своей комнаты, в которой хоть иногда можно отвлечься от своего жалкого существования. Квартира была двухкомнатной, но вторую временно занял отец Иры, и Михаил был вынужден смириться с этим.
Жена, конечно, занялась вопросом благоустройства его быта, но дело продвигалось медленно, в том числе из-за гостей. У отца развод был в самом разгаре и Петр Артемьевич не хотел ездить домой. Тесть с головой погрузился в свою работу и ремонт в новом доме своей дочурки, поэтому не часто появлялся на съемной квартире, но Миша в любом случае не мог чувствовать себя спокойно, и безвылазно сидел в комнате Иры. А по большей части — сверху на шкафу в своей коробке, или около нее. От скуки и периодически накатывающей безысходности, его спасали лишь еженощные путешествия в Этанию.
В свое следующее пробуждение там, сразу же в первую после переезда ночь, Миша убедился в том, что Магрес не соврал насчет интенсивных тренировок. Стоило открыть глаза, как он увидел улыбающегося Вайлеса и серьезного Колпеса. Иногда Мише казалось, что кто-то, скорее всего еще при рождении, взял ластик и стер с лица инструктора-бойца все эмоции, Проклятый ни разу не видел, чтобы Колпес улыбался, или гневался или был тревожен.
Вся эта мешанина мыслей пронеслась в его голове за несколько секунд, на смену им пришло раздражение. Михаила злило то, что пока он валяется в отключке, кто угодно может зайти к нему. И если раньше дело ограничивалось Вайлесом, то теперь его ждали двое. Глядишь, вот так уснешь в своих покоях, а очнешься где-нибудь в казарме, под прицелом сотни внимательных глаз. Но свое недовольство Проклятый оставил при себе.