— И что? Этот, как ты выразился урод в силу своих служебных обязанностей вряд ли в ближайшее время сможет покинуть своего достопочтенного хозяина, которому он так верно служит. А насчет охраны… Мало ли по каким делам мы смогли отлучиться по дороге. Я могу официально такую отписку состряпать на любой запрос, что вон, любой из этих писак обзавидуется. Так, приготовься, вон те типы, кажется, ссорятся и немного отстали от других, — я указал на двух мужиков, которые действительно слегка отстали и теперь выясняли отношения. Пригнувшись, я подкрался к ним поближе.
— Клаус! Ты полный дебил! Как ты мог забыть фильтры на объектив? — орал на оператора, традиционно одетого в кепку и темные очки, довольно привлекательный тип в классической тройке.
— Ну вот так! И что ты вопишь? Картинка все равно будет. Так что не парься.
— Я буду выглядеть как чучело, президент будет выглядеть не лучше, и нас не пустят в эфир!
— Марк, нас все равно не пустят в эфир, даже если ты будешь голый, из одежды не тебе будет надета только красная бабочка, и президент в таком же виде будет составлять тебе компанию! Потому что здесь сейчас одни неудачники и тупоголовые придурки собрались! Нужно было к той кафешке бежать и проинтервьюировать тех, кто действительно детишек спасал, а не снимать пафосные речи этих… — он махнул рукой на дворец, — которые типа руководили всеми из оперативного штаба. Кем они руководили, если глава СБ был среди заложников, и его люди костьми легли, чтобы все провернуть быстро и качественно. Вот то, что именно главный эсбешник как-то координировал действия группы захвата изнутри, вот в это я могу поверить.
— И ты молчал?! — Марк вытаращился на своего оператора.
— О чем молчал?
— О том, что там новый глава СБ был?!
— Да не ори ты, об этом, похоже, только ты не в курсе, да вон эти еще, коллеги, — Клаус сплюнул. — Пошли, а то и это выступление пропустим.
— СБ делало заявление?
— «Без комментариев», — Клаус пожал плечами. — Но они вынуждены будут сделать официальной заявление, чтобы пролить свет на эту непростую ситуацию.
— И кого они заставят? Гволхмэя выпустят, учитывая, что он довольно успешно вел переговоры, пока основная группа захвата готовилась к проведению операции? — на этой фразе Лео чуть не выдал нас коротким истеричным смешком. Я шикнул на него, в ответ получив полный осуждения взгляд.
— Может его, может секретаря их босса… — протянул Клаус. — Там есть из кого выбирать, кто мог бы мордой торговать со всех экранов и обложек. Хотя, я думаю, что это будет Джейн Ли.
— С чего бы? Ли не того полета птица, чтобы заявление, пусть даже СБ, но всего лишь СБ маленькой нищей страны, делать.
— С того, что это ее работа, ей за это денежку платят, — хмыкнул Клаус, поправляя на плече камеру. — Пошли, скоро начнется.
Я дотронулся до руки Лео, тот кивнул, показывая, что понял. Магию применять было нельзя, здесь повсюду были натыканы датчики, которые отслеживали любое магическое проявление, отличное от того, что было использовано на территории дворцового комплекса.
Выскользнуть из кустов и вырубить Марка было секундным делом. Клаус даже не заметил, что за его спиной что-то происходит. Пока Лео обыскивал в нашем временном убежище репортера, я притащил туда же его оператора. Никаких игр с переодеваниями мы даже не задумывали. Вся эта разношерстная братия выглядела настолько отличимо друг от друга, что и моя потертая куртка могла сойти. Нам нужны были документы об аккредитации, да Лео было необходимо хоть немного замаскировать, потому что не узнать его было невозможно. Меня же очень мало кто видел в таком виде, и, как показала практика, никаких ассоциаций мой облик ни у кого не вызывал: ну не вязались моя вечно растрепанная шевелюра и футболка, заправленная в брюки военного образца с именем Нейман. Так что мне отводилась роль Марка Шеппеля — корреспондента «Вечерних новостей», а Лео, напяливший темные очки, спрятавший свои белые волосы под кепку и взваливший на плечо камеру, вполне сошел за моего оператора — Клауса. Хотя, я представить себе не мог, как могли пустить в эфир такого непрезентабельно выглядевшего журналиста. На месте редактора я бы потребовал такому журналисту поменяться одеждой со своим оператором. Хотя, это же творческие люди, репортер мог категорически отказаться надевать что-то другое. Ну вот он как художник именно так себя видит, и точка. А если журналюга востребован и дорогостоящ, то ему простили бы и пресловутую красную бабочку на голое тело, лишь бы его эфир продавался.