— Вы сумасшедший?! — Янк не выдержал и вскочил.
— Сидеть! — я медленно встал, демонстративно взвел курок и направил пистолет на Янка. Тот сразу же сел, не сводя взгляда с темного ствола. — Я сказал, что Шории нужен героический президент, а не мертвый президент, но это вовсе необязательное условие, тем более, что сам президент замарался по самую маковку. Вот это, — я вытащил из кармана сложенный лист бумаги и бросил его на стол, — копия стенограммы одного разговора между вами, господин президент, и вашим покойным министром, в котором министр сетует на Алекса Милона и на всю эту неподвластную Службу, которые никак не дают предприимчивым людям развернуться. Служба и маги, которые почему-то не хотят, чтобы Шория стала чьей-то колонией. Ну еще бы, почти все магические семьи Шории из бывшей аристократии, которые были совсем не против императоров, а собственно даже наоборот. Вот так вам жаловался покойный министр, а вы в ответ посоветовали ему действовать и пообещали прикрыть все его шалости своим авторитетом и неприкосновенностью. И я понятия не имею, что мешает мне прямо сейчас пустить вам пулю в лоб, чтобы все те, кто погиб в тот вечер на площади Правосудия наконец-то были отомщены. И только от вас будет зависеть, буду ли я продолжать с вами разговаривать или мне стоит отойти в сторону и разрешить разобраться с вами человеку, отец которого так много в вас вложил, а вы так нагло его предали. Именно вы и никто другой, отдали приказ на ликвидацию семьи Дефоссе своему покойному секретарю и это тоже прописано в этой смятой, засчитанной до дыр нужными людьми куска бумаги. Именно в этом разговоре вы лично просили Миллера посодействовать Версу и предоставить ему своих наемников и спецотряд Протектората, чтобы сработать совсем уж наверняка. Я только не понимаю почему? Леонардо Дефоссе вложил в вас много времени, сил и средств, а вы сыграли с ним в разменную монету. Не поделитесь сокровенным? Облегчить душу никогда не поздно, говорят, это снижает риск развития инфаркта.
— Вы сумасшедший, — тихо проговорил наш президент. Лоб был покрыт испариной, а руки, которые он так предусмотрительно не убирал из виду, продолжала бить мелкая дрожь.
— Я? Нет. Я альтруист, я же уже сказал вам, — продолжая целиться в него из пистолета, я немного отступил, давая возможность Лео выдвинуться вперед. Дефоссе снял очки и кепку, представ перед Янком в своей вполне узнаваемой фамильной красе.
— Я жду объяснений, — твердо проговорил Лео, подходя к столу. — И жду их прямо сейчас.
— Мистер Дефоссе…
— Мой обещал мне, что не станет мешать, — взгляд Лео напомнил мне почему-то Реггана. Вот только убивать сейчас президента было нельзя. Неужели он настолько выведен из себя, что забыл, зачем мы здесь? — Моя семья всегда была верна Фолтам, а императорская семья умела быть благодарна, и многому научила своих преданных вассалов.
— Вы не посмеется… — взвизгнул Янк.
— Вы хотите меня проверить? — так, похоже, общение с Регганом всех делает немножко психопатами.
— Хорошо. Я скажу. — Он прикрыл глаза. — Все просто. Политика — штука капризная. Курс, взятый нашей администрацией, на определенном этапе пошел немного вразрез с политикой вашей семьи. Ваш отец начал мне мешать выполнять взятые на себя обязательства, но я не мог его не слушать, потому что увяз в долгах перед вашей семьей очень глубоко.
Лео покачал головой, собственно, это признание ничего нам не дало, мы пришли к тем же выводам, причем самостоятельно, даже не прося провести анализ эрилей.
— Так что вы решили, господин президент? Нашей стране нужен героический живой президент, или названный героем посмертно? — я ухмыльнулся и вновь переключил внимание Янка на себя.
— Ч-что вы предлагаете? — забавно, Янк даже не пытался узнать, кто я все-таки такой.
— Я уже сказал. Мы сейчас впустим сюда журналистов, и поведаем про героического президента, который вот этими вот руками удавил предателя, а сообщник этого предателя, поняв, что его вот-вот раскроют, так нелепо застрелился, — я поставил пистолет на предохранитель и снова сел, не сводя с президента тяжелого взгляда. — Вообще-то, у вас есть выбор: или вы сейчас становитесь героем, или погибаете и будете признаны героем посмертно, сообщник перед тем как самоубился, успел лишить нас героя. Или же я обвиняю вас в измене и позорно арестовываю, как я уже говорил, у офицера СБ есть подобные полномочия. Третий вариант для Шории наименее предпочтительный, но у нас демократия, так что выбирайте.