Я закрыл глаза. Этого не может быть! Я вздохнул несколько раз, пытаясь успокоить сердце, которое стало биться непривычно быстро и неровно. Открыв глаза, я посмотрел на своих друзей. Ванда стояла бледная, с округлившимися от ужаса глазами из которых текли слезы, оставляя на щеках мокрые дорожки, которые девушка даже не старалась вытирать. Она шевелила губами, и я мог различить по тихому шепоту, что она молилась своему Богу. Рейн сел на землю и обхватил голову руками, раскачиваясь словно маятник. Глаза у него посветлели и стали напоминать два озера расплавленного серебра. Он смотрел в одну точку — активировал дар эриля, или же дар активировался сам — так бывает при большом потрясении.
Вокруг собралась довольно большая толпа, которая все разрасталась. Люди продолжали стекаться к огромному экрану с экстренным выпуском новостей. Все тихо перешептывались и смотрели, как в прямом эфире транслировался первый за многие десятилетия крупнейший теракт на территории Шории, а ничем иным то, что произошло, быть просто не могло. Массивное серое здание напоминало монолит. Ничто не могло бы разрушить когда-то скрепленные сильнейшими чарами стены. Но вот то, что скрывалось за этими стенами, разрушить, как оказалось, можно было очень легко. Треск взрывающихся стекол на окнах и рев пламени были настолько громкими, что заглушали миловидную журналистку, стоящую на фоне горевшего здания.
— Эксперты по поджогам в голос утверждают, что произошла утечка газа. Это очень старое строение, и вполне вероятно, что газопровод и проводка не ремонтировались в нем со времен Империи. Однако более точно можно будет сказать о причинах взрыва только после того, как пожарным удастся справиться с огнем, и следователи войдут внутрь. По предварительным данным в здании находилось около ста человек. Спасатели никак не могут расчистить проход, поэтому истинное количество жертв остается неизвестным. Мы все надеемся, что находящиеся в этой огненной ловушке люди смогли найти убежище, и дождутся помощи.
Я тупо смотрел на нее и плохо понимал, о чем она вообще говорит. Какая утечка газа? Она в своем уме? Очередной треск взорвавшегося от нестерпимого жара стекла заставил девушку инстинктивно пригнуться, а я тут же перевел взгляд с нее на здание, которое напоминало мне сейчас живое существо: стонущее и пытающееся изо всех сил выжить.
Картинка прямого эфира транслировала, как пожарный наряд борется с огнем, сосредоточившись на одном участке, чтобы дать возможность уже приготовившимся спасателям ворваться внутрь и попытаться хоть кого-нибудь спасти. Я закрыл глаза и сжал кулаки. В голове стоял туман, словно дым пожара настиг меня здесь и заполнил черепную коробку. Пошатываясь, как пьяный, я подошел к Рейну и поднял его с земли за грудки. Он посмотрел на меня ничего не выражающим взглядом, глаза были стеклянными, но не серебристыми и я несколько раз несильно ударил его по лицу. На звуки ударов обернулась Ванда. Мои друзья смотрели на меня потерянными ничего не понимающими взглядами. Первый шок прошел, и мы начали вести себя более адекватно, чем минутой ранее. Я взял их под руки и не спеша вывел из толпы, под тень огромного дуба.
— Дей, — еле слышно позвала меня Ванда.
— Молчи. Еще ничего не известно. Надо во всем сперва разобраться. И соберитесь, мать вашу. Вы сотрудники СБ, или нет? — Я начал шарить по карманам в поисках карандаша, чтобы сделать портал, который смог бы нас перенести на площадь, где стояло здание Службы Безопасности. В само здание по понятным причинам мы переместиться не могли. Куда же делся тот долбанный карандаш? Я же совсем недавно делал из него портал сюда в парк. Не мог же я его выбросить. — У тебя есть карандаш? — спросил я у находящейся в легкой прострации Ванды. Та отрицательно покачала головой, а я повернулся к Рейну. Он повторил движения Ванда, и тогда меня охватила паника. — Что мне делать? Почему у нас нет одного, всего лишь одного карандаша?
Я начал метаться по этому участку парка, перед огромным экраном, на котором все еще горело кажущееся еще совсем недавно незыблемое здание СБ. У меня не было карандаша, и я не знал, как нам переместиться хоть куда-нибудь. Я бросился к толпе и практически у каждого спрашивал нет ли у кого лишнего карандаша. Многие смотрели на меня брезгливо, как на сумасшедшего, некоторые сочувственно, но все мне отвечали отказом. Потом кто-то из здравомыслящих людей привел протектора, с которым у меня сложился очень короткий и продуктивный разговор. Я молча ткнул ему в нос жетоном и потребовал карандаш. Протектор решил не спорить и протянул мне искомый предмет, а я, развернувшись, быстрым шагом направился к своим друзьям, спиной чувствуя напряженный взгляд, которым награждал меня протектор, пока я не скрылся из виду.