Я молча поднялся из-за стола и направился в небольшой санузел, примыкающий к кабинету, бывшему когда-то кабинетом Алекса Милтона. Точнее, это был не тот огромный и совершенно обезличенный кабинет, тот находился в руинах, а маленький и уютный, в котором даже сейчас было приятно работать. Пожарные уверили меня, что в большом кабинете находиться не опасно, только вот делать там было особо нечего. Кабинет был предназначен, чтобы встречать гостей, так сказать, и никаких ценных вещей и бумаг там не хранилось. После пожара, когда я в нем очутился, меня впервые настигло понимание, что все это не сон, сотворенный моим больным воображением. Стены от копоти и гари были покрыты черной пленкой, из мебели не осталось ничего пригодного для дальнейшей эксплуатации. Во время пожара в этот кабинет был пуст, но ощущение утраты сразу же накинулось на меня, превращая обычное недоумение в паническую атаку. Я отрешенно бродил по комнате, ногами перебирая золу, сам не понимая, что я хотел здесь найти. О том, что здесь может быть небезопасно, в то время я не думал. По прошествии небольшого, как мне показалось, количества времени я переместился сюда — в личный кабинет Алекса. Этот кабинет был втрое меньше и находился за небольшой неприметной дверцей, замаскированной настенными панелями. Я никогда не нашел бы его, если бы случайно не наткнулся, потому что из-за стоящего тут совсем недавно чудовищного жара дверь слегка приоткрылась. Часть бумаг, да что там часть, почти все бумаги пострадали, но несколько папок остались нетронуты пламенем. Одна из этих папок была посвящена Регу. В ней было до обидного мало информации, только то, что я и так знал. Информации про его жизнь в кругу семьи до того момента, когда Рег ушел, громко хлопнув дверью, и связи с моим отцом здесь не было. Я сам до конца не знал, что их в итоге связывало. Мне почему-то всегда это казалось неважным. Единственное, что в папке было полезного — это адрес, по которому можно было найти Гволхмэя, и условия найма его или кого-то из его команды как убийцы. И небольшие сноски, как констатация факта, в каких конкретно делах его команда привлекалась. Я ошарашенно изучал эти материалы дела, не понимая, что заставило Милтона действовать так грубо, но, нельзя было не отдать ему должное, чисто. Все-таки рано меня произвели в офицеры, я мало ориентируюсь в этих тайных закулисных играх.
Сам не понимая, что делаю, я зачем-то с каким-то маньяческим упорством читал содержимое этой небольшой папки из раза в раз, может, чтобы отвлечься от свалившейся на меня чудовищной реальности, а может, чтобы хоть чем-то себя занять, потому что просто бродить по разрушенному зданию вместе с многочисленными родственниками и уцелевшими сотрудниками как СБ, так и нескольких небольших подразделений, деливших здание с самой могущественной организацией Шории, было уже просто невыносимо. Бывшей. Бывшей самой могущественной организацией Шории. По предварительным данным погибших было много. Довольно часто приходили сообщения о том, что под завалами был найден кто-то из сотрудников, но как правило обгоревшие тела опознать сразу было нереально. Милтона среди опознанных пока не было. И никто не мог дать ответа почему в столь позднее время в здании находилось такое большое количество человек.
Я открыл воду и долго смотрел на текущую из крана прозрачную струю. Трубы были когда-то давным-давно вмурованы в стены, как и проводка, и закреплены магией Темного принца, поэтому смогли пережить катастрофу, что в свою очередь позволило пожарным достаточно быстро для подобного бедствия справиться с огнем. Вместе с пожарными с огнем боролась и Аманда Тарис, которую крестный притащил из школы, как лучшего специалиста по работе с огнем. Она мало изменилась с нашей последней встречи. Я наткнулся на нее случайно практически у самого входа в здание. Она сидела на ступеньках и смотрела уставшими глазами куда-то мимо меня. Ее заметно потряхивало, даже я почувствовал, что ее резерв был опустошен полностью. Когда я проходил рядом с ней, она перевела взгляд на меня и едва заметно кивнула в знак приветствия. Я ответил ей тем же и зашел в здание совершенно не зная, что могло меня там ожидать.
Зачерпнув ладонью пригоршню воды, я принялся с остервенением тереть щеку, на которой действительно отпечатались слова с той бумаги, на которой я уснул, а точнее провалился в сон, не дочитав очередную страницу, наверное, в сто первый раз.