— Если бы дело касалось только меня, я бы никогда не согласился занять эту должность. К сожалению, здесь ничего ни от кого не зависит. Заклятья Темного принца не оставляют выбора. Я умру не самой приятной смертью, если попробую сопротивляться.
— Темного принца?
— Ты разве не знал, что Служба безопасности была создана во времена Империи, и призвана стоят на страже интересов страны? Ей по сути плевать, кто сейчас у власти: президент, кстати, я за него не голосовал, или император. Эдурд Фолт в свое время очень сильно постарался, чтоб ему сейчас икалось.
— Это все безумно интересно, но мне как-то пофиг, и не меняет того факта, что я не буду с тобой ни о чем договариваться, — Регган, прищурившись, смотрел на меня. — Как и мои парни. Даже если ты сейчас избавишься от меня, то сомневаюсь, что мой приемник станет с тобой вести светские беседы.
— Я, в общем-то, был в этом практически уверен, — с этими словами я выбрался из-за стола и подошел к Гволхмэю. Отодвинув длинные черные волосы с его шеи, я быстрым движением приложил к нему маленькое устройство, которое тут же впилось в кожу.
— Ай, ты что делаешь, скотина? — Регган снова задергался, я же устало произнес.
— Регган Гволхмэй, за попытку принесения вреда здоровью сотруднику Службы безопасности Шории вы арестовываетесь и приговариваетесь к исправительным работам в здании Службы безопасности на площади Правосудия сроком на три месяца. Приговор озвучен главой Службы безопасности Нейманом Деймосом пятнадцатого сентября четыреста восемьдесят пятого года после падения Империи, обжалованию и пересмотру в других инстанциях не подлежит.
Все это нужно было произнести вслух, чтобы сработал датчик приговора в ограничивающем устройстве, которое сейчас красовалось на шее Гволхмэя.
Когда мы готовились к этому разговору, то Рей дал восемьдесят процентов на то, что никакого разговора не получится. Тогда и был вытащен из загашника этот прибор, по подсказке Эдуарда, которым уже почти четыреста лет никто не пользовался. Надеюсь, за три месяца я сумею найти «правильные слова».
— Что это за хрень?! — заорал в бешенстве Регган.
— Ты слышал, — я внутренне содрогнулся, но внешне выглядел спокойным, хотелось бы надеяться. — Ванда, можешь его развязать. С этого момента Гволхмэй поступает в твое подчинение.
— Дей, я… — хотела уже было возмутиться Ванда, но я ее резко перебил.
— Это приказ, Вэн, — это тебе за твой финт с «незамеченным ножом», дорогая.
— Так значит, ты сейчас моя начальница, а я твой подчиненный? — протянул Регган. — Я не большой любитель ролевых игр, но, пожалуй, в данном случае сделаю исключение. — Добавил он довольно развязно. Ванда проигнорировала его выпад и разрезала веревки на руках и ногах, которыми Рег был прикручен к стулу. — Я понял, что это. Это ограничитель причиняемого ущерба, я прав? — я кивнул. Молодец, я вот про этот ограничитель всего несколько часов назад от Эда узнал. — Тогда позвольте откланяться, мне нужно собрать вещи и съехать из своего номера, потому что мне сейчас, благодаря вашей щедрости только в одном здании можно будет находиться без боязни сдохнуть от инсульта — в здании СБ.
Растирая запястья, Регган встал, бросил на нас злобный взгляд и неслышно вышел из кабинета. Мы с Вандой не пошли за ним.
— Что мы натворили? — подруга обхватила себя руками за плечи. — Регган никогда нам этого не простит.
— Да как-то без разницы. Что он до этого дня с нами даже разговаривать не хотел, что сейчас не захочет… — я махнул рукой. — Так, во всяком случае, у нас есть шанс достучаться до него. Пошли спать, завтра очень тяжелый день.
Ванда побледнела и кивнула. Живых мы уже вряд ли найдем, теперь настала пора поднимать тела, большая часть которых все еще оставалась под завалами.
Я вернулся в поместье к двенадцати часам, уставший и злой. Эду при встрече я только кивнул, показывая, что все прошло, как мы и задумывали. В свою квартиру он не вернулся, решил остаться на ночь в поместье, во избежание. Лео уже настолько хорошо себя чувствовал и не представлял опасности для окружающих, что любящий родственник его выпер, снабдив Кристину подробными инструкциями о том, как долечивать бедолагу. Я помылся и в своей комнате готовился ко сну, когда раздался громкий хлопок, и комнату заволокло темным, едким дымом. Я прокашлялся и, прикрывая полотенцем, которое оставил на спинке кровати, лицо, вылетел в коридор. Стены затряслись, штукатурка начала сыпаться на меня, а в моей голове промелькнула только одна мысль: «Что, опять?»