В тот день, когда я решил все-таки выспаться, после сумасшедшей недели, во время которой я добывал деньги на реконструкцию, удовлетворить свои физиологические потребности мне не удалось. Началось все с того, что мне позвонил главный врач Центральной больницы Хавьера и осторожно поинтересовался, когда мы хотим проводить аутопсию наших офицеров. Своим звонком он меня разбудил, когда я только-только добрался до своей постели и провалился в сон без сновидений. Я даже не сразу сообразил, о чем он говорит, а вот когда до меня дошло… Из дальнейшего разговора выяснились очередные интригующие подробности того, как работает наша судебная система: оказывается, что судебно-медицинский эксперт, вместе с двумя помощниками погибли на пожаре. Что они делали в тот момент на площади Правосудия, можно было только гадать. Факт оставался фактом: на данный момент эксперта в Хавьере не было, потому что единственный, оставшийся в живых, работающий на протекторат эксперт в настоящее время загорал на пляжах Фландрии, или на каких-то других пляжах. Более детальных подробностей об отдыхе эксперта главный врач не знал. Сонливость тут же слетела с меня, словно я не коротал ночи за кофе, вчитываясь в бесконечные бумаги. Оставив вопрос, а, собственно, почему в Шории такая явная нехватка судебных медиков, на потом, я поинтересовался, а кто в таком случае проводит вскрытия? Вскрытия должен был проводить штатный патологоанатом, но, дело оказалось в том, что представитель этой нелегкой профессии оказался запойным алкоголиком и именно сейчас он ушел в очередной запой. Его давно бы уже уволили, если бы было кем заменить, но заменить его было не кем, поэтому нужно будет подождать, пока доктор вернется в мир трезвых и живых. Можно было конечно вызвать патологоанатомов из окрестных городов, но на составление соответствующего запроса ушло бы гораздо больше времени, чем ждать, когда местный коновал оклемается. Правда, был еще один запасной вариант, на экстренный случай, например, как в данный момент — вызвать из запаса старую проверенную гвардию, но, этот план разлетелся вдребезги, когда мы узнали, что половина уже почивала в потустороннем мире, а большая часть из оставшихся послала всех лесом и сменила место жительства, выбрав в качестве дома страну по соседству. А с меньшей частью нет никакой связи. Остался военный судмедэксперт, который коротал свою старость на берегу озера в моих любимых Двух Дубках, но связываться с чем-то, связанным с этой проклятой деревней, мне совершенно не хотелось. Оставалось только гадать, почему это захолустье постоянно меня преследует.
Скрипя зубами, я отложил решение об аутопсии до того момента, когда местный патологоанатом очнется, и с головой погрузился в ремонт, забыв даже о том, что хотел провести время с женой. Но, как оказалось, собрать деньги на восстановление — это было полбеды. Беда началась тогда, когда мы все-таки к этому самому восстановлению приступили.
Я миновал ядовито-зеленую краску без потерь, и этот же момент дверь распахнулась, а в коридор вывалился абсолютно голый Регган, покрытый мыльной пеной и ругающийся как сапожник. Видимо, его ноги тоже были в мыле, потому что он поскользнулся и, взмахнув руками, сел прямо в эту флюоресцирующую зеленую жуть. Я закусил губу, чтобы не заржать. Регган вскочил с перекошенным от ярости лицом и рванул на себя дверь, из которой только что выскочил.
— Вы что, уроды, делаете? Вы что не видите, что я здесь моюсь?! — заорал он, а я аккуратно заглянул через его плечо и увидел, как двое рабочих невозмутимо откручивают смесители на раковине и в душевой кабине, потому что комната оказалась комнатой для принятия гигиенических процедур.
— Мылся, — тихо прокомментировал я, закусив губу. Регган меня не услышал, он был настолько поглощен яростью и гневом, что кажется в принципе, не слышал ничего вокруг себя.
— У нас график и срок горит, а вы, мистер, можете прекрасно помыться в другом месте, например, дома, — нагло ответил один из рабочих, выглядевший постарше, и бросил на пол кусок трубы.
— Я уже был в душе! Вы отключили холодную воду в тот момент, когда я смывал с себя мыло, козлы!