С тех пор Андрею много раз дводилось переходить через Ворота - эти и другие, когда потом он их отыскал. Он ко многому привык, но никогда его не переставало удивлять это пьянящее чувство Перехода, с которым разве что можно сравнить восторг лыжника, летящего с горы.
Мир, который Андрей открыл, дался ему не легко. Сперва пришлось выдержать серьезное испытание рассудка. По началу Андрей был уверен, что он попросту сошел с ума. Как ни странно, помогло то, что у этого мира были свои законы - странные, но не менее строгие, чем в нашем мире. Взять хотя бы эти Ворота - они открыты только в определенное время суток, для каждого человека -в свое. Для Андрея это - всегда утренние часы.
Открытый мир сначала казался Андрею прекрасным,затем,гораздо дольшестрашным. Лишь недавно Андрей понял, что он, в общем, такой же,как и наш. Черное и белое и там и здесь - в одинаковой пропорции, просто в нашем мире эти краски намного равномернее перемешаны друг с другом, а там присутствуют в неразведенном виде. Может быть поэтому там дни кажутся ярче, а ночи темнее, холоднее вьюги и теплее угли костра, крепче дружба и страшнее предательство.
В том мире шла война. Та самая война, которая тлеет и в нашем мире, с тех пор, как на свете появилось человечество. Но у нас она похожа на перебранку старых соседей. Там же воюют по настоящему. И гибнут люди. Андрей вспомнил хмурого долговязого Лоэга и добродушного графа Чарлза, известного среди друзей под прозвищем Окунь, и наивного Владика Перепелкина. Сколько человек спасали его.
А вот он не смог. Вернее, не успел. С тех пор по ночам его преследует один и тот же сон - бледнеющие губы той, кого он про себя называл Эвридикой, красные пятна перед глазами и свой собственный страшный крик.
Тогда к нему пришло решение. Безумное, сказали бы все один голос. Не потому, что для его осуществлния ему пришлось бы бросить все, что дорого в прежней жизни. Тот мир нуждался в нем. Там, за Воротами, он был носителем Силы. Не случайно же Ворота открылись именно ему. Там он был нужен. Что по сравнению с этим его подводные раскопки поглощенных "гостеприимным" морем руин греческих колоний, почти готовая к печати монография "Крито-микенская культура на заре цивилизации". Дело было в другом. То, что он задумал, не имело шансов на успех. Почти не имело. Но если бы это удалось... Нет, невозможно. Чудес не бывает даже в параллельных мирах. И все-таки решение крепло в нем. Вопреки логике. Вопреки здравому смыслу. Андрей уже третий раз приезжал к Воротам, стоял на пороге, вдыхая воздух иного мира и все не мог решиться сделать последний шаг. И вот сейчас, он стоит...
- Слушай меня, юноша! - Андрей вздрогнул.- голос Старика был мелодичен и торжественен. - Не стой на пороге. Ты слышишь зов, так повинуйся ему. Это твоя судьба. И пусть удача встретит тебя на этом пути!
Слова странного человека совершили с Андреем чудо. Так порыв ветра превращает паруса корабля из обвисших тряпок в трепещущие крылья. Андрей, набрав в легкие воздуха, как ныряльщик перед погружением, смело шагнул вперед и растворился в прозрачном воздухе.
Оставшийся в нашем мире похожий на старика сорокалетний Андрей вздохнул. Лихая судьба, крутившая его, как волна - обломок разбитого судна, в конце концов выбросила в старый мир и в старое время. Да так, что он встретился сам с собой. Что ж, к парадоксам времени на границе миров ему не привыкать. А может быть, это не случайно? Может быть, это проявление одного из законов того мира - законов,которые он так до конца не постиг.
Тогда он, молодой Андрей, стоял перед выбором. Он понимал безнадежность своей затеи. Понимал, но в душе стальным стержнем сидела сумасшедшая надежда.
Теперь он стоял перед выбором куда более сложным. Тогда - он мог надеяться. А сейчас... Сейчас он знал. Знал, что проиграет. Он проиграл, потерпел поражение. Иначе и быть не могло. Чудес не бывает даже в параллельных мирах. Стоило ему сейчас сказать пару других слов - и все было бы иначе. Не было бы этой ставшей привычной тоски. Не сидел бы он сейчас, сгорбившись, на поваленном дереве - ненужный никому ни в том, ни в этом мирах. А шел бы он - молодой Андрей, к автобусной остановке, выкинув из головы ненужные бредни. И через несколько месяцев он бы исследовал с аквалангом погруженные под воду участки Херсонеса. И был бы счастлив. Счастлив? Быть может... Но такое счастье равносильно предательству. Да, он потерпел поражение. Но он прошел часть своей дороги. И отступить - значит предать свою дорогу и тех, с кем ты был в пути.
В лесу уже давно рассвело. Издалека доносился веселый стук дятла. Солнце выглянуло в разрыв облаков и осветило молодые сосны. Пушистая серая белка прыгнула на нижнюю ветку и замерла, глядя на Андрея маленьким черным глазом. А Андрей все смотрел в след ушедшему в путь Андрею. Ведь было еще одно обстоятельство, в котором он ни за что не признался бы себе. Где-то, глубоко-глубоко, в сознании у него теплилась робкая надежда.