Алексей ПЕХОВ
ВЫБОР
Тонкая стрелка живого света дрогнула и застыла на отметке сто семьдесят, красной половины циферблата весов. Я тихонько всхлипнул, но это, думаю, мне здесь не поможет.
Ослепительно белая круглая комната. Дверь за моей спиной, через которую входят люди и две двери передо мной, через которую они выходят. Справа снежно-белая дверь светящаяся каким-то внутренним, непонятным разуму светом. Слева огненно-красная железная дверь мерцающая как угольки в ночном костре. От этой двери исходил нестерпимый жар с которым не мог справится даже кондиционер находящийся в комнате. Стул, на котором я сидел, офисный стол с плоским монитором «LG», так несказанно удивившим меня, когда я только-только вошел в комнату. Между дверьми на стене висели эти проклятые весы с застывшей неумолимой и неподкупной стрелкой на цифре сто семьдесят.
– Может это какая-то ошибка? – с надеждой спросил я.
Апостол, сидящий напротив и стучавший по клавиатуре компьютера, раздраженно вздохнул:
– У нас не может быть ошибки!
– А все-таки? – не сдавался я. – Вы проверьте еще раз.
– Я и так уже два раза проверил. Слышишь, как люди за дверью волнуются?
Действительно, за моей спиной раздавался возмущенный ропот ожидающих. Но мне, на тех, кто дожидался своей очереди, сейчас было глубоко наплевать. Решалась моя судьба!
– Вот то-то, что два раза, Бог ведь троицу любит! – нашелся я.
Апостол бросил опасливый взгляд на миниатюрную видеокамеру, висевшую под потолком, и тяжело вздохнул:
– Ладно. Проверю еще раз и все? Ок?
– Ок, – вздохнул я.
Слышать такие словечки от апостола мне раньше не приходилось. Да о чем это я! Апостолов мне тоже видеть до этого момента не приходилось.
Красная дверь приоткрылась, и с ворвавшимся жаром, в комнату заглянул черт. Он выглядел… Ну, как черт. Только он был чертовски не брит (если такие слова можно применить к черту), на его рогатой башке, лихо сидела бейсболка с надписью «Лос-Анджелес», а в зубах торчала изрядно помятая самокрутка.
– Ну, че, шеф? – спросил черт у апостола, выпуская колечко дыма и нехорошо поглядывая на меня. – Этот готов? А то у меня в маршрутке еще одно свободное место есть. Сколько можно ждать?
– Столько сколько нужно! – отрезал апостол. Видно, чертей он не выносил с детства. – Отправляйся так.
– Ну не фига себе! Начальник! – черт упер руки в бока и сплюнул самокрутку на пол. – Я порожняком ехать, не намерен! Это ж, сколько бензина зазря сгорит?!!
– Слушай, водила! Сгинь на хрен и вали к чертям собачьим! Не видишь, я работаю?!
От таких слов апостола моя челюсть медленно поехала вниз. Черт зато никак не прореагировал на грубость, видно привык за тысячи лет.
– Ладно. Ладно, начальник, сбавь обороты! Я пташка подневольная, меня бригадир за порожняк премии лишит. А куда его? В Физическое или Моральное? – черт с интересом взглянул на меня.
– Не знаю, – буркнул апостол. – Иди, не мешай.
Черт что-то прошипел себе под пятачок и захлопнул красную дверь, напоследок согнув руку в неприличном жесте известном еще неандертальцам.
– Распустились! – зло сказал апостол, кликая мышкой где-то у себя на мониторе. – Водилы хреновы! И на кой, прости Господи, черт, Управление Ада ввело эти маршрутные такси? Ведь как раньше просто было! В ад? Так иди пешочком по дороге. В Рай? Вот тебе облачко и лети себе на здоровье. Ан, нет! Теперь у одних маршруки с этими ненормальными чертями, у других, – Апостол нервно покосился на видеокамеру. – У других целая авиалиния открылась. «РайФлот» называется.
– А что это за Физическое и Моральное? – робко спросил я.
– Скоро узнаешь. Ладно, поехали, – сказал апостол, и стрелка на красно-белых весах встала на ноль.
Далее пошла стандартная процедура, которую за два раза я успел выучить наизусть. Фамилия, имя, отчество, дата рождения и смерти, последний адрес проживания, профессия, вероисповедание и т. д. Далее, то же самое шло о родителях, затем о бабушках и дедушках.
Апостол стучал по клавиатуре, как угорелый. Затем пошло-поехало. Правда, что в детстве я утопил котенка? Да. Правда, что я наябедничал на соседского Мишку, когда он разбил стекло? Да. Правда, что я подглядывал в женской бане? Да. Правда, что однажды я украл из кармана чьей-то куртки, висящей на вешалке, один рубль? Да. Правда, что однажды, напившись, избил какого-то прохожего? Да. Правда, что спал с женой босса? Да. Правда, что, сбив человека, не оказал помощь и скрылся с места преступления? Да.
Каждое «Да» все больше и больше хоронило мою надежду. И врать было бессмысленно. Я попробовал проделать это в первый раз, но апостол, развернув свой монитор ко мне, очень быстро показал, что лгать не нужно. Все мои грешки были записаны на видео пленку. Выходит, что мои проступки они, гады, зафиксировали. У них и служба такая тут на Небесах есть. «Всевидящее око» называется. Бегают ангелы с камерами и снимают, все, что не лень.
Вопросы текли и текли, я отвечал все тише и тише.
Наконец пытка закончилась, и апостол ударил по кнопке «Ввод». Серебристая стрелка света дрогнула и упала.
– Сто семьдесят лет, – безжалостно заявил апостол. – Следующий!