- Ты прав, друг мой, и мы слишком надолго задержались здесь, - стараясь отбросить все сомнения, думать о грядущем, а не о прошлом, промолвил чародей. - Ведь и самому радушному хозяину надоедают назойливые гости. Так не стоит злоупотреблять гостеприимством славного короля Эйтора. Что до меня, так я вдоволь уже насмотрелся на здешние диковинки и нравы, и Альфион, признаюсь, успел наскучить мне. Моя война закончилась в тот день, когда пал Эрвин, и пускай теперь Его альфионское величество сам разбирается со своими взбалмошными дворянами, если у тех окажется достаточно глупости, чтобы продолжить этот мятеж. Мне же отныне нечего делать в этой земле. А вот в Дьорвике я побывал бы с радостью.
- Ну, так не будем медлить, - пожал плечами рыцарь. - Дорога будет долгой, и чем раньше мы отправимся в путь, тем быстрее достигнем цели. И я рад, что ты со мной, ведь вдвоем странствовать веселее.
И оба они, развернув коней, направились вновь во дворец, но только для того, чтобы вскоре вовсе покинуть Фальхейн, оставив Альфион альфионцам.
Рыцарь Рамтус стоял навытяжку, пожирая глазами вышагивавшего вдоль стены, украшенной выцветшим от времени гобеленом, короля. А Эйтор, меряя широкими шагами свои покои, молчал, не решаясь сказать нужные слова. На душе правителя Альфиона было неспокойно, сейчас он понимал, что делает неправедное дело. Но пути назад не было.
- Ты должен убить его, - остановившись напротив Рамтуса и глядя ему в глаза, негромко, но веско произнес Эйтор. - Если верен мне, прикончи подлеца, и я осыплю тебя милостями, какие только моет дать король. Докажи мне свою верность трону Альфиона, рыцарь Рамтус!
В эти мгновения в покоях не было никого больше. Слуг Эйтор отослал прочь, Ирейна же ожидала супруга в своем будуаре, будто вновь привыкая к свободе и роскоши, сменивших плен и убогий походный быт.
- Я готов, государь, - невозмутимо ответил Ратмус. - Мне нет нужды доказывать свою преданность тебе, ведь я не раз делал это прежде. Я просто убью твоего врага, настигну его, где бы он ни был, и убью, принеся тебе в дар голову подлеца.
Сомнений в этот миг не было. Едва услышав имя, рыцарь уже был готов пуститься в погоню - оскорбление, нанесенное ему прежде, никто не забыл. И теперь Рамтус, скрывая довольную ухмылку - он получил шанс не просто отомстить, но и доказать свою личную преданность государю - ждал, что же еще скажет ему король.
- Просто прикончи его без долгих разговоров, - напутствовал своего слугу Эйтор. - И пусть этого никто не увидит. Герой покинул наш край, пустившись в дальние странствия, и только. Нам все же еще нужны настоящие герои.
- Не изволь беспокоиться, повелитель, я сделаю все тихо и незаметно, - все же ухмыльнулся рыцарь. - Леса вокруг столицы обширны и пустынны. А любой, кто станет свидетелем этого, сам отправится вслед за выскочкой.
- Тогда не мешкай, - приказал король. - И возьми с собой хотя бы нескольких воинов, на всякий случай. Ведь не пристало благородному господину в одиночку разгуливать по глухим чащобам, - криво усмехнулся он. - Ну, все. Теперь ступай, и скорее возвращайся - награда будет ждать тебя, мой верный воин!
Рамтус отрывисто кивнул, и, оточенным движением развернувшись на каблуках, вышел прочь, оставляя своего короля наедине с невеселыми думами. И чтобы хоть немного отвлечься, Эйтор, не долго думая, отправился к своей королеве.
Удивительно, но с тех пор, как Ирейна бежала из плена, точнее, когда ее вырвали из рук безумного Эрвина, они почти ни на мгновение не оставались наедине, не могли даже поговорить, не опасаясь, что слова их коснутся чужих ушей. Эйтор все пытался решать важные дела, возле него постоянно находились рыцари и слуги, а юная королева, словно еще не верившая, что вновь свободна, держалась наособицу ото всех, как будто ожидая, что и здесь ее могут обидеть. Вот и теперь она затворилась в своих покоях, оставшись под присмотром исполнительных слуг.
Увидев вошедшего в комнату короля, Ирейна порывисто вскочила с ложа, шагнув навстречу Эйтору, но вдруг остановившись в странной нерешительности. Король, стараясь казаться беззаботным, и будто не замечая странного поведения своей королевы, приблизился к Ирейне, обняв ее и крепко прижимая к широкой груди.
- Наконец-то мы вместе, - прошептал на ушко своей супруге почувствовавший нарастающее возбуждение Эйтор. - Теперь нам никто не посмеет мешать. Ты ждала меня? Прости, что так долго шел к тебе. Но я здесь, и больше ты не будешь одна.
Король чувствовал, как трепещет юное сердце в груди, ощущал жар тела своей королевы, и возбуждался все больше. И все же какой-то частью сознания он был не здесь, не в дворцовых покоях, а на лесной дороге, где ничего не подозревавшего путника настигали безжалостные убийцы. И Ирейна тем странным чутьем, что присуще всем женщинам едва ли не от рождения, почувствовала даже сейчас не оставлявшее своего короля напряжение.
- Скажи, что тебя тревожит, - тихо промолвила юная королева, прожимаясь к груди Эйтора. - Какие мысли терзают тебя, господин? Не молчи - тебе самому станет легче, вот увидишь.
Несколько мгновений король молчал, думая, стоит ли рассказывать все Ирейне. Но он понимал, что не сможет долго носить все в себе - слишком темные, слишком мрачные то были мысли.
- Боюсь, я опять совершил ошибку, едва ли не большую, чем та, за которую чуть не пришлось расплачиваться тебе, - вздохнул Эйтор. - За верность и доблесть и наградил смертью, и теперь уже поздно что-то менять. Убийцы уже идут по следу, их не остановить.
- Но, быть может, так угодно самому Судие, - заглядывая в затянутые паволокой глаза короля, произнесла Ирейна. - А если нет, то, возможно, убийцы потеряют след? Не тревожь себя, не терзай больше, любимый. Все кончилось. Остались только мы, а прочие пусть исчезнут, провалятся сквозь землю. Люби же меня, мой король!
Все переживания вдруг растворились в океане страсти. Для двоих перестал существовать целый мир. Медленно, растягивая удовольствие, они взбирались к вершинам блаженства, лаская друг друга, что-то жарко шепча, какие-то глупости.
А потом, когда все закончилось, и утомленная Ирейна забылась чутким сном, Эйтор, уставившийся в потолок, будто наяву, увидел лицо юного рыцаря, которого приговорил к смерти, поддавшись искушенному царедворцу. В эти мгновения король не сомневался - Ратхар еще вернется в Альфион, вернется в Фальхейн, и никакие рыцари, никакая гвардия не смогут остановить его, исполненного праведной жажды мести. Оставалось лишь ждать.
Лесоруб, стараясь сдерживать дрожь, чтобы страх его не был столь явным, снизу вверх глядел на обступивших его всадников. Здоровый мужик, плечистый и рослый, да вдобавок еще и вооруженный - одного удара тяжелым колуном хватило бы, чтобы разрубить любой шлем - сейчас он перепугался не на шутку. И было с чего. Десяток всадников, вооруженных, и даже облаченных в броню, окружили одиноко шагавшего по пустому тракту крестьянина, и, в случае чего, здесь неоткуда было ждать подмоги.
- Мы ищем человека, - цедил слова сквозь зубы Рамтус. - Всадник, молодой. Он должен был проехать в сторону гор не так давно. Скажи, ты видел такого здесь?
Мужик ответил не сразу, собираясь с мыслями. Увидев целый отряд, он разом позабыл все, что было хоть секунду назад. И даже то, что повстречался лесоруб не просто с головорезами с большой дороги, а воинами, сопровождавшими своего господина, не особенно внушало надежду - благородные, они тоже могут прикончить походя кого угодно, зная, что никто не посмеет спросить за смерть простеца.
- Да, верно, господин, был какой-то путник, - пытаясь придать голосу уверенность, промолвил лесоруб. - Совсем еще мальчишка. Конь у него был хороший, и сбруя богатая. Точно на юг и поехал.
- Славно, - хищно усмехнулся Рамтус, оглянувшись на своих дружинников. - Мы на верном пути, и скоро настигнем ублюдка. - Он вновь перевел взгляд на лесоруба: - Вот тебе за хорошую память. - И под ноги оцепеневшему мужику упала пара золотых монет. А всадники, пришпорив коней, уже мчались прочь.