- Все в порядке, - слабо вымолвил он, хватаясь за протянутую руку спутника. - Все в порядке.
Проклятый скельд все же сумел достать его. Для любого другого человека рана, нанесенная рукой островитянина, оказалась бы смертельной, но чародей выжил. Однако Кратус подозревал, что потерял часть жизненной силы, лишившись в один миг многих способностей. Это было невозможно, маг прежде не слышал о чем-то подобном, но, как бы то ни было, теперь он был слаб, и чувствовал, что еще не скоро оправится, если вообще когда-нибудь придет в норму.
И, что самое неприятное, слабость Кратуса оказалась заметна для всех, кто был рядом. Сейчас каждый воин мог видеть, как побледнело лицо чародея, как дрожат его руки, как ноги отказываются держать еще недавно могучего колдуна, в одиночку разделавшегося со всей королевской гвардией. Люди теряли веру, и это было самое худшее, что вообще могло произойти.
- Быть может, вернемся, господин? - неуверенно произнес воин, на плечо которого опирался чародей. - Эти солдаты не опасны для нас. Их сил не хватит, чтобы взять такой укрепленный город, как Фальхейн, а вскоре подойдут дружины союзников, и тогда нам вовсе нечего будет опасаться.
Его устами говорила неуверенность, и Кратус был готов выть от ярости. Кто поверит в мощь чародея, который падает в обморок, едва успев прикончить единственного противника? А там, в считанных сотнях шагов, было целое войско, сотни бойцов, и каждый из тех людей, кто явился в лес с чародеем, теперь вовсе не был так безоговорочно уверен в грядущей победе. Что ж, у Кратуса еще была пара козырей, припрятанных в рукаве, и он намеревался немедленно восстановить веру в себя, преклонение и суеверный страх, какой всегда испытывают простые смертные, оказавшись рядом с настоящим магом.
- Любое дело всегда доводи до конца, - пытаясь вернуть голосу твердость, вымолвил чародей. - В этом залог победы, запомни.
Дрожащими руками Кратус расшнуровал потертую котомку, которую уже давным-давно не выпускал из рук, не оставляя ее даже в бане, и осторожно извлек оттуда Линзу. Воины, собравшиеся рядом, невольно затаили дыхание, увидев сияние хрустального обруча, многократно усилившего слабый свет, исходивший от затянутых облаками небес. Каждый знал, что это за вещь, и кое-кто даже видел ее в действии.
Чародей медленно, пытаясь в очередной раз насладиться этим чувством, возложил Линзу себе на голову, и содрогнулся всем телом, когда по нему прокатилась волна силы. Сердце, стучавшее неровно, словно маг прежде успел пробежать несколько лиг, на миг замерло, а затем принялось биться мерно и мощно. Земля ушла из-под ног, Кратусу показалось, что он воспаряет ввысь, становится великаном, и сейчас способен дотянуться до небес. Это было чувство, равного которому маг никогда прежде не испытывал.
Слабость отступила, не осталось и следа от былой немощи, и сейчас чародей вновь был полон сил. Что сотни воинов, он мог бы совладать и с тысячами, сыщись поблизости такое войско!
- Вперед, - неожиданно жестко произнес Кратус, казалось, еще мгновение назад готовый потерять сознание. - За мной, живее! Пора закончить то, ради чего мы явились сюда!
Они появились из зарослей неожиданно для всех. Истошный крик погибшего в стремительной схватке стража так и не был услышан, и никто не успел хватиться пропавших воинов. А потому, когда из чащи показалась горстка сжимавших обнаженные клинки людей, во главе которых шествовал чародей, солдаты Грефуса не сразу поняли, что к ним пожаловали незваные гости.
- Эй, вы кто такие? - несколько человек, сидевших у ближайшего к лесу костра, не спеша поднялись на ноги, поднимая с земли лежавшее рядом оружие. - А ну, стой. Стой, кому говорят!
Лагерь представлял собой весьма жалкое, убогое зрелище. Кратус, остановившись на опушке, успел рассмотреть скопище разномастных палаток, шатров и даже сложенных из лапника шалашей, служивших временным пристанищем нескольким сотням воинов. Нигде не было заметно и следа укреплений, ни частокола, ни даже самого ничтожного рва, и только пара десятков часовых, половина даже без брони, делала вид, что охраняет подступы к бивуаку.
- Если уж не решились уйти, не дождавшись своих предводителей, так хотя бы озаботились тем, чтобы не подпустить к себе врага, - недовольно буркнул воин, командир немногочисленной свиты чародея.
Этот суровый рубака, ветеран, прошедший сквозь ад множества битв, прежде всего, смотрел на дисциплину, на выучку своих противников, полагаясь только на собственный клинок. Маг же был далеко от таких мыслей, ибо своих врагов он привык побеждать иначе.
- Смерть очаровывает, манит, как пламя свечи манит мотылька, - задумчиво вымолвил Кратус. - Они еще не могут этого понять, на каждый чувствует, что именно здесь встретить свою смерть. Потому они не могут найти в себе силы убраться отсюда, но также не считают нужным прилагать хоть какие-то усилия, чтобы обезопасить себя. Да и зачем, - усмехнулся маг. - Тому, кто уже мертв, чужда пустая суета!
Военный лагерь был больше похож на стоянку каких-то бродяг. На краю большой поляны паслись расседланные кони, копья и алебарды были сложены в пирамиды, и лишь немногие солдаты, здесь, в лесу ожидавшие появления своих командиров, имели при себе хотя бы кинжалы, не говоря уже о мечах. Над всем этим унылым пейзажем вздымались поникшие знамена самого Грефуса и его вассалов, едва шевелившиеся от слабого ветерка, порой налетавшего откуда-то с востока.
- И кто-то решил, что этот сброд может быть для нас опасен? - нарочито удивленно произнес маг, обращаясь к своим спутникам. - Смешно! Где тут видели войско? Просто горстка растерянных людей, и только!
Наступил миг триумфа, и Кратус не спешил спускать с цепи давно подготовленные заклятья. Пусть эти люди насладятся последними мгновениями их никчемной жизни, и он тоже сполна прочувствует всю торжественность, все величие грядущего часа славы.
Тем временем несколько воинов - кое-кто из них даже успел натянуть кольчуги и теперь застегивал ремешки глубоких касок - направились к чужакам, намереваясь взять их в кольцо. Чародей коже чувствовал напряжение своих спутников, заметивших в руках у людей Грефуса взведенные арбалеты. Наверняка кто-то уже подумал, что маг завел малочисленный отряд в ловушку. Кратуса это беспокоило меньше всего.
- Кем бы вы ни были, сложите оружие и следуйте за нами, - властно приказал рослый парень в тяжелом хауберке, вооруженный топором на длинной рукояти. - Немедленно!
Кратус улыбнулся, ласково, нежно, так что подступившие к нему воины невольно отпрянули назад, разом растеряв всю свою уверенность и мгновенно забыв об оружии. Они видели многое, но прежде еще никто так не встречал своих убийц.
- Вам нужно было давным-давно бежать отсюда без оглядки, - уставившись в лицо старшему над людьми Грефуса, произнес маг. Несмотря на все усилия, с некоторых пор он никак не мог избавиться от этого желания поиграть с обреченной жертвой, растягивая удовольствие, и потому сейчас был неприлично многословен: - Или хотя бы вы могли попытаться захватить Фальхейн, коли уж оказались так близко от него. Но вы предпочли ждать, трусливо прячась в этом глухом лесу, предпочли позорную смерть славной гибели в бою. - И, неожиданно громко, так что эхо раскатилось над лесом, воскликнул: - Кано!
Огненный вихрь скрыл латников от Кратуса, и до явившихся из Фальхейна воинов донеслись только истошные крики заживо сгоравших людей, да волна жара коснулась их лиц. Спустя миг пламя опало, оставив после себя выжженную проплешину. От чудовищной силы огня земля запеклась, превратившись в стеклянную массу, и невозможно было обнаружить ничего, никаких останков тех, кто стал первыми жертвами чародея в этой битве.
- О, Боги, - раздались испуганные возгласы. Только теперь солдаты поняли, что происходит, и страх охватил их сердца. - Колдун! Там колдун! Спасайтесь все, бегите!
Никто уже е думал о том, чтобы сопротивляться. Краткой демонстрации вполне хватило, чтобы уничтожить в воинах любой намек на боевой дух. Бросая оружия, срывая шлемы и даже на бегу пытаясь стащить с себя доспехи, Нои кинулись врассыпную, улепетывая со всех ног. Но Кратус не для того явился сюда, чтобы позволить хоть кому-то спастись. Сейчас он хотел одного - убивать.