Ищущий истину присел рядом, пощупал лоб, пульс на шее и вопросительно взглянул на гарнизонного лекаря.
— Стрела под левой лопаткой и оглушающий удар по голове в районе правого виска, — доложил, хоть и младшему по возрасту, но старшему в иерархии хранителей, Белеут. — Стрелу остановила кольчуга. Повезло десятнику, били не бронебойной, а охотничьей. А головой ударился, скорее всего, падая с лошади. Жить будет. Но отлежит седмицу, не меньше… Потерял много крови. Стрелу он пытался из спины вытащить, глупец. Чему их командиры учат? Надо обязательно Ждану и Лысогору внушение сделать. А то эти умельцы, в следующий раз, чего доброго выпавший глаз обратно в глазницу вправлять затеют… при помощи меча и булавы. Кстати, Ищущий Вышемир, Ждан отправил именно десяток Лысогора, по дороге на Оплот. Со слов раненого мы поняли, что нападение произошло именно там. Ну, кажется, все. Я тут больше не нужен? Утром, хлопцы, перенесут молодца в казарму. А пока его лучше не беспокоить, — эти слова уже были обращены к хозяину дома.
Горшечник молча кивнул головой. Тем более что его никто и не спрашивал, а просто ставили в известность. Уже то хорошо, что только на одну ночь. Могли и до полного выздоровления оставить на полном попечении. Кому пойдешь жаловаться на королевского дружинника?
— Вот и славно… — Белеут вытер руки о край простыни, еще раз окинул взглядом раненого и, довольный своей работой, неторопливо побрел к двери.
— Всем выйти! — тоном не терпящим возражений приказал Вышемир едва дождавшись пока лекарь уйдет. Не хотелось при 'коллеге' демонстрировать свою чрезмерную заинтересованность. В Оплоте всех студиозусов учат наблюдать и сопоставлять. Достаточно и того, что Вышемир примчался к обычному, хоть и раненому, дружиннику одним из первых.
Подождав, пока его распоряжение будет исполнено, Ищущий наклонился к Лучезару.
— Ну, герой, рассказывай…
— Простите, господин, — едва слышно промолвил тот. — Подвел я вас…
— Мы здесь одни… Что с Боженой? Где остальные?
— Ничего не знаю, господин. Ехали по дороге, вдруг — боль ожгла спину. Потом — темнота. Очнулся — Калита и Кривица уже остывают… и — ни принцессы, ни няньки. Лошадей и тех тати забрали.
— Хорошая версия, кивнул головой Вышемир. — Но я же тебе сказал: мы сейчас одни. Мне скажи правду…
— Жизнью клянусь, господин!.. — возбужденно воскликнул Лучезар, делая попытку приподняться и со стоном валясь обратно на подушки. — Как на духу… Ничего не помню. Наверное — ее разбойники похитили.
— Великолепно, — похвалил воина Ищущий, довольно потирая ладони. — Даже лучше, чем я рассчитывал. Молодец! Вот только не пойму, как же ты умудрился сам себе стрелу в спину засадить? А? Ладно, ладно, не отвечай, — он приложил ладонь к губам раненого, предотвращая его попытку ответить. — Поговорим, когда поправишься, старший десятник. Думаю, к тому времени, как ты снова сможешь сесть в седло, в Турине, да и во всем Зелен-Логе многое измениться. А сейчас потрепи, я волью в тебя немножко сил. Верный помощник должен быть под рукой, а не валяться в постели. Много нельзя, чтоб не вызвать преждевременных подозрений, но недельный срок, прописанный тебе Белеутом, сократим на половину. Пусть лекарь думает, что ранение было не таким серьезным, просто большая кровопотеря усложнила общую картину… Это не магия, так что запретов не нарушим, и тем более — ничто не будет возражать против небольшого доброго дела. Так сказать, для разнообразия…
Дальше Лучезар уже ничего не слышал, поскольку вскрикнул от жгучей боли, вызванной прикосновением рук Вышемира к ране, а потом погрузился в глубокий и целительный сон.
А еще через минуту в дом горшечника, надсадно и прерывисто сопя, как издыхающий вол, ввалился тысяцкий Маламир.
— Вышемир, друг мой! — заорал он прямо с порога, держась обеими руками за судорожно вздымающуюся грудь и не давая тому даже рта раскрыть, гаркнул еще громче, как на своего подчиненного. — Успокой меня! Скажи, что с принцессой ничего не случилось!
— Увы, друг мой Маламир, — хмуро ответил Вышемир, с трудом пряча насмешливую ухмылку. — Сопровождение перебито. Принцесса похищена.
— Как?! Кем?! Когда?!
— Советую так не орать, сударь, — шикнул на него хранитель. — Не стоит извещать о беде, постигшей Зелен-Лог, весь город. Думаю, королева этого не одобрит…
— Королева… — Маламир схватился со стоном за голову. — Беляна нас убьет! Как такое могло произойти? Ведь мы же все так хорошо продумали, подготовили… Откуда 'серые'…
— Увы, судьбу не обманешь, мой дорогой друг, — покачал изображая смирение Вышемир. — И Ксандор подтвердил эту непреложную истину собственной смертью. Думаешь мудрец не искал способа выжить, с того самого дня, как узнал и произнес вслух собственное пророчество? Однако же, ему ничего не помогло: умер, как и было предначертано. Вот и наша с вами попытка спрятать принцессу Божену в замке моей матери из того же разряда. И тоже — ничего не смогла изменить… И следующая в списке — королева.
— Так чего же мы тут сидим?! — испуганно выпучил глаза начальник гарнизона, вскакивая на ноги. — Бежим к королеве, может еще успеем?!
— Успокойся, Маламир, — повысил голос Ищущий. — Немедленно возьми себя в руки! Как не стыдно, сударь? Представляю себе, как поведут себя в случае опасности твои подчиненные, если их командир так легко впадает в панику,?
От нелицеприятных слов и получив дополнительную команду, все еще подавленный гипнотическим средством, разум тысяцкого обрел некое равновесие, Маламир успокоился и тяжело опустился на скамью под стеной.
— И в самом деле, что-то я совершенно недопустимо раскис, — признал нехотя. — Слишком огорошило меня это известие. Ведь Божена совсем еще ребенок… За что же ей такая участь?
— А ведомо тебе, господин тысяцкий, — вдруг зло промолвил Вышемир, — сколько крестьянских детей ежегодно пропадает бесследно? Сколько гибнет в клыках хищных зверей, когда родители посылают их без присмотра старших за ягодами-грибами. Тонет в реках, пытаясь поймать рыбу на ужин взрослым, работающим в поле. Или по множеству иных причин… Их тебе не жаль? А тех девок, что харцызкие ватаги десятками увозят в Кара-Кермен?
— Что ты такое говоришь, Вышемир? — удивленно произнес тот. — Конечно их всех мне тоже жаль, но я к этому какое имею отношение? Я же не Создатель, а всего лишь начальник столичного гарнизона. У ребятишек родители имеются, пусть они о детях и беспокоятся. Девок у нас и так, на каждого жениха по дюжине… Не убудет. Ты лучше думай, как мы королеве на глаза покажемся? Ведь Беляна и казнить сгоряча может. Как считаешь?
— Забудь, — как-то сник и еще больше насупился Ищущий истину. — Разговор нас ждет малоприятный. Но, не такой уж и страшный… Хотя, — он вопросительно взглянул на тысяцкого, — может, утаим пока от матери неприятное известие? Побережем ее разум, пока Ладислав не вернется?
— Как это? — непонимающе посмотрел на Вышемира тысяцкий. — Что ты такое говоришь?
— А что? — Вышемиру уже самому нравилась только что пришедшая в голову идея. — Я попрошу Остромысла написать Беляне, что принцесса в Оплоте. Изменение маршрута объясним усиленной секретностью. А сами, тем временем, начнем поиски. Объявим о вознаграждении. Долго скрывать не удастся, но чем Тьма не шутит? Вдруг Божена найдется. Ведь если, паче чаяния, похитители не 'серые', а обычные разбойники, то за хороший выкуп они девочку обязательно вернут. Гм. А это не так глупо, как сразу кажется? Вполне может, что и удастся.
— Да, но по возвращению, Божена все расскажет матери. И тогда нам уж точно не поздоровиться.
— А мы, когда найдем принцессу, и в самом деле отправим ее к Остромыслу. И через пару месяцев занятий у Вавулы, она либо совсем ничего не вспомнит, либо будет воспринимать, как рассказанную кем-то сказку. И потом, друг Маламир, неужели ты не знаешь, что победителей не судят… Дворянам — потерявшим наследную принцессу, и все тем же персонам — но уже нашедшим ее, совсем разные наказания полагаются. Или я не прав?