И акцентом
коменданта-латыша.
Я подкуплен
военкомами гражданской
102
И свинцовок) водою Сиваша...
Я еще подкуплен снегом
белым-белым,
И рты т о м
и предвоенной тишиной.
Я подкуплен кровью
павших в сорок первом.
К а ж д о й каплей.
До единой.
Д о одной...
Л еще подкуплен я костром.
Случайным,
как в шальной игре
десятка при тузе.
БуЙСТВОИ красок Бухары.
Бакинским чаем.
И спокойными парнями с ЧТЗ...
Подкупала вертолетная кабина,
ночь
и кубрика
качающийся пол!..
К а к - т о женщина пришла.
И подкупила.
Подкупила —
чем?—
не знаю до сих пор.
Н о тогда-то ж и з н ь
я стал считать по веснам.
Не синицу жду отныне,
а скворца...
Подкупила дочь
характером стервозным,—
вот уж точно,
что ни в мать и ни в отца...
Подкупил Расул
насечкой на кинжале.
Клокотанием — ангарская струя.
Я подкуплен
и Палангой
и К и ж а м и .
Всем, что знаю.
И чего не знаю я...
Я подкуплен зарождающимся словом,
не размененным пока на пустяки.
Я подкуплен Л\аяковскнм и Светловым
103
И Землей,
в которой сбудутся стихи!..
И не все еще костры отполыхали.
И судьба еще угадана не вся...
Я подкуплен.
Я подкуплен
с потрохами.
И поэтому купить меня
нельзя.
* * *
Вслушайтесь!
Вглядитесь!
Убивают
время.
Убивают время
сообща и в одиночку.
Будто бы друг с другом соревнуясь:
кто скорее?
Убивают в полдень.
Убивают ночью.
Убивают
время
нахально и молитвенно.
Убивают время стыдливо и истошно.
Убивают
прямо перед окнами
милиции!
(Что там
«перед окнами».
За окнами —
тоже...)
Л ю д и спотыкаются.
Погоду ругают.
На площадках лестничных
толкутся вдвоем.
Зазывают в гости.
Так и предлагают:
«Приходите...
Как-нибудь
вечерок...
убьем...»
Л ю д и суетятся. Люди верят в слухи.
104
Ссорятся.
Ж д у т из Саратова
родных.
Убивают время!
После — моют руки.
Чтоб не оставалось крови
на них...
Л ю д и
убивают время отрешенно.
Пухлые портфели загадочно несут.
Убивают собственное время.
И чужое.
И никто за это
не зовет их в суд.
И никто —
НИ разу! —
не вручает похоронных.
М о л , «погибло время.
Нужнейшее.
Зазря...»
Падают минуты
повзводно и поротно.
Начиная
с самого первого
января...
Мертвые минуты молчат,
не обижаются.
Мертвые минуты
выстраиваются в века...
Зачем люди
плачут?
Чего докторам жалуются,
что мало успели сделать,
что жизнь —
коротка?
В Е Щ И
hi. Тарасову
Я снова дома,
дома.
Вот так и надо
жить.
105
Мне, хорошо.
Удобно.
И незачем спешить.
И м о ж н о вещи гладить.
Ценить.
Переставлять.
С вещами можно ладить.
Их м о ж н о прославлнть.
Отдать им,
что имеешь,
почти сойдя с ума...
Но вот
проходит месяц,
и в доме — кутерьма!
К а к изменились вещи!
(Не веришь — сам взгляни!
Вот я все меньше,
мельче.
Вот все крупней
они.
Огромны,
непокорны,
страшны, как никогда,—
они подходят к горлу,
к а к полая вода!
К а к будто под парами
в усилье непростом
топорщится углами
обыкновенный стол.
Растет и задевает,
молчание храпя,
как будто выживает
из комнаты
меня!
Пройти к столу мешает
гигантская кровать!..
Я снова уезжаю
по дому
тосковать.
106
С Л У Ш А Я Р А Д И О
Земля
С пустынном ж а ж д о й городов,
с капелью, колотящейся о камин,
с раздумьем океанов и прудов,
с ползущими на небо ледниками.
Земля
с пунцовым откровеньем зорь,
зе мл я
в переплетенье снежных линий,
усыпанная зябкою росой,
обнявшая тропические ливни.
Земли
со всевозможною
водой:
речушками,
криницами,