сводный полк
Неизвестных солдат!..
Все
пришли в эту ночь сюда
отовсюду,
где шла война:
с ноздреватого
невского льда,
из-под Бреста
и Бородина!
С Д а у г а в ы ,
с Д о н а ,
с Д н е п р а ,
кто — на лошади,
кто — пешком...
И безмолвным громом
«Ура-а!..»
перекатывается
над полком!..
Мне тревожно,
холодно мне.
Ветер скорби
хлещет в ушах.
В потрясающей тишине
государственный
слышен
шаг!
И слова команды
слышны.
В небе
грустные марши
парят...
151
I 1(>ЯПЛЯЮТСЯ
из стены
принимающие
парад.
Командармы далеких дней,
чашу
выпившие до дна.
Застывают
возле камней,
там, где выбиты
их имена...
И молчат они.
И глядят.
Будто верят,
что скоро
в ночи
к ним из молодости прилетят
бесшабашные трубачи!..
Вспоминают бойцов своих.
Снова чуют
цокот
подков...
Невесомые
руки их -
у невидимых
козырьков.
В О Й Н А
Было Училище.
Форма — на вырост.
Стрельбы с утра.
Строевая — зазря...
Полугодичный
ускоренный выпуск.
И на петлице —
два кубаря...
Шел эшелон
по протяжной
России,
шел на войну
сквозь мельканье берез
«Мы разобьем их!..».
152
«Мы их осилим!..»,
« М ы им докажем!..» —
гудел паровоз...
Станции
как новгородское вече.
М и р ,
где клокочет людская беда.
Шел эшелон.
Л навстречу, навстречу —
лишь
санитарные поезда...
В глотку не лезла
горячая каша.
Полночь
была, как курок,
взведена...
« М ы разобьем их!..,
« М ы им докажем!..»,
Мы их осилим!..» —
шептал лейтенант.
В тамбуре,
маясь на стрелках гремящих,
весь продуваемый с к в о з н я к о м ,
он по дороге взрослел —
этот мальчик,-
тонкая шея,
уши торчком...
Только во сне,
оккупировав полку
в осатанелом
табачном дыму,
он забывал обо всем
ненадолго.
И улыбался.
Снилось ему
что-то распахнутое и голубое.
Небо,
а может,
морская волна...
«Танки!..»
И сразу истошное:
«К бою-у!..»
Т а к они встретились:
153
Он
и Война...
...Воздух наполнился громом,
гуденьем.
М и р был изломан,
был искажен...
Это
казалось ошибкой,
виденьем,
странным,
чудовищным миражом...
Только видение
не проходило:
следом за танками у моста
пыльные парни
в серых мундирах
шли
и стреляли от живота!..
Дыбились шпалы!
Насыпь качалась!
Кроме пожара,
не видно ни з г и !
Будто бы эта планета кончалась
там,
где сейчас наступали
враги!
Будто ее становилось все меньше!..
Ежась
от близких разрывов гранат,
черный,
растерянный,
онемевший,—
в жестком кювете
лежал лейтенант.
Мальчик
лежал посредине России,
всех ее пашен,
дорог
и осин...
Что же ты, взводный?!
« Д о к а ж е м ! . . »
«Осилим!..»
154
Вот он —
фашист.
Д о к а ж и .
И осиль.
Вот он —
фашист!
Оголтело и мощно
воет
его знаменитая сталь...
Знаю,
что это почти невозможно!
Знаю, что страшно!
И все-таки встань!
Встань,
лейтенант!..
Слышишь,
просят об этом,
вновь возникая из небытия,
дом твой,
пронизанный солнечным светом.
Город.
Отечество.
Мама твоя...
Встань, лейтенант!
Заклинают просторы,
птицы и звери,
снега и цветы.
1 [ежная
просит
девчонка,
с которой
так и не смог познакомиться
ты!
Просит
далекая средняя школа,
ставшая госпиталем
С сентября.
Встань!
Чемпионы двора по футболу
просят тебя —
своего вратаря!
Просит
высокая звездная россыпь,
155
горы,
излучина каждой реки!..
М а р ш а л
приказывает
и просит:
«Встань, лейтенант!
Постарайся!
Смоги...»
Глядя значительно и сурово,
вместе с землею и морем скорбя,