просит об этом
крейсер «Аврора»!
Тельман
об этом просит
тебя!
Просят деревни,
пропахшие гарью.
Солнце,
к а к колокол,
в небе гудит!
Просит из будущего
Гагарин!
Ты
не поднимешься —
он
не взлетит...
Просят
твои нерожденные дети.
Просит история...
И тогда
встал
лейтенант.
И шагнул по планете,
в ы к р и к н у в не по уставу:
«Айда!..»
Встал
и пошел на врага,
как вслепую!
(Сразу же сделалась влажной
спина.)
Встал лейтенант!..
И наткнулся на пулю.
Большую и твердую,
156
как степа...
Вздрогнул ом,
будто от зимнего ветра.
Падал он медленно,
к а к нараспев.
Падал он долго...
Упал он
мгновенно.
Он даже выстрелить
не успел!
И для него наступила сплошная
и бесконечная тишина...
Чем этот бой завершился —
не знаю.
Знаю,
чем кончилась
эта война!..
Ждет он меня
за чертой неизбежной.
Он мне мерещится
ночью и днем —
х уде и ь ки й м ал ь ч и к,
всего-то успевший
встать под огнем
и шагнуть
под огнем!..
...А над домом тучи
к р у ж а т - в о р о ж а т .
Под землей цветущей
павшие
лежат.
Д о ж д ь
идет над полем,
родную землю поит...
М ы про них
не вспомним,—
и про нас
не вспомнят!
Не вспомнят пи разу.
Никто
и никогда.
157
Бежит
по оврагу
мутная вода...
Вот н дождь кончился.
Радуга
как полымя...
А ведь очень
хочется,
чтоб и про нас
помнили!
У Т Р Е Н Н Е Е О Т С Т У П Л Е Н И Е О М О С К В Е
Нас у М о с к в ы —
очень много...
К а к но привычной канве,
неудержимо и строго
утро идет
по Москве.
За ночь мосты остыли,
съежились тополя.
Д ы м ч а т а и пустынна
набережная
Кремля.
Башни порозовели,
("разу же стала видна
тихих
тянь-шаньскнх елей
ранняя седина...
Рядом,
задумавшись т я ж к о , —
и далеки,
и б л и з к и , —
высятся
многоэтажки,
лепятся
особняки.
В городе —
сотни дорог,
вечность
в себе таяших.
158
Город —
всегда диалог
прошлого
с настоящим.
Есть в нем и детство,
и зрелое
Есть и лицо,
и нутро...
Двинулся
первый троллейбус,
и задышало метро...
Вот,
добежав,
дотикав.
пробуя голос свой,
полмиллиона будильников
грянули
над МОСКВОЙ!
Благовест наш
небогатый,
утренний наш набат...
Вот
проснулась Т а г а н к а ,
потягивается Лрбат.
Кузнецкий
рекламы тушит.
Зарядье
блестит росой.
Фыркает Пресня
под душем!
Останкино
шпарит
трусцой!..
К определенному сроку
по мановенью руки
плюхаются на сковородку
солнечные
желтки!..
Пьет чай
Ордынка и Сетунь...
И снова, идя на р о ж о н ,
м у ж ь я
забором газетным
159
отгородились
от жен!..
Встанут не раньше, не позже,
ж а ж д у свою утолив...
Будто гигантский
поршень,
в доме
работает лифт!..
Встретит всех у порога
запах
умытой листвы...
Нас у М о с к в ы очень много,
много нас
у М о с к в ы !
М ы
со столицей на равных,
мы для нее — свои!
В креслах
башенных кранов
и на постах
Г А И .
В гордых
концертных залах,
в шахтах
и облаках.
На производстве —
в самых
невероятных
цехах!
М ы
этот город
ставим!
Славу его творим.
Пам ятью
обрастаем.
С космосом говорим.
В к а ж д у ю мелочь вникаем.
Все измеряем
трудом...
М о ж е т быть,
не о к а ж д о м
люди
160
вспомнят потом.
М о ж е т ,
не всем воздастся...
Сгорбившись от потерь,
мы создаем
Государство
неравнодушных людей!
Д о л г о ю будет
дорога.
Крупною будет
цена...
Нас у М о с к в ы
очень много.
А М о с к в а у нас —
одна.
М И Р
жители Земли —