И нелегко на душе.
И завтра пройдет неделя,
а к а ж е т с я — месяц уже...
Тоскует
мистер Рождественский
о словах
«дорога домой».
О человечке потешном,
которому
хлынул седьмой.
Еще — о губах торжественных.
Еще — о пустых лесах.
О слишком ревнивой
женщине.
О добрых
ее глазах.
Шагает
мистер Рождественский
сквозь чей-то гортанный смех...
А где-то — хрупкий,
растерянный
на землю
падает снег...
Мистер
машин не слышит.
По улице, к а к по тропе,
идет он в отель.
41
И пишет
вот эти стихи.
О себе.
Д Е Н Ь Б Л А Г О Д А Р Е Н И Я
Каждый последний четверг ноября аме
риканцы празднуют День благодарения.
Это праздник в честь первых поселенцев,
появившихся на Американском конти
ненте.
Слишком солнечный четверг
праздником оказывается!
Вспомним песни прошлые.
Вспомним танцы древние...
Слышишь,
как колокола
широко
раскачиваются?
День благодарения!
День благодарения!
По улицам,
дразня, плывут особенные запахи.
И д а ж е в утлые углы
залезть они решаются.
На самом Ближнем Западе,
на самом Дальнем Западе,
стреляя салом в поваров,
сейчас индейки
ж а р я т с я !
Скоро на столах задышат
заварные пудинги.
Скоро хрустнут на зубах
коричневые корочки.
На усталых животах
расстегнутся пуговицы.
Станет ж а р к о в городе!
Станет пьяно в городе!
Д е н ь благодарения!
Блестят глазенки у детей.
День благодарения!..
И сразу же добрею я:
ведь для меня
42
давным-давно
каждый день,
любой день —
День благодарения!
День благодарения!
Я благодарю село
по имени Коснха,
благодарю за доброту,
за ощущенье истины.
Суматошным друзьям
Я говорю:
«Спасибо!»
И низко кланяюсь земле.
Моей земле. Единственной.
Я на ней
узнал
мир.
Я на ней от вьюг
слеп.
Обошел я на ней
все леса и просеки.
Ел я каменный хлеб.
Черный хлеб. Трудный хлеб.
И его благодарю
до последней к р о ш е ч к и !
Я благодарю судьбу
с ее прямыми сроками
за то, что было солнечно.
Зо то, что было ветрено.
На колени становлюсь.
Л а д о н ь ю землю трогаю.
Говорю своей земле:
«Будь во мне уверена...»
К а к звонят колокола!
Вблизи и в отдалении.
К а к звонят колокола!
Л может, это кажется?..
Над моею головой
солнце
раскачивается.
День идет.
Ж и з н ь идет.
Ж и з н ь благодарения.
43
ЧЕ
М о т о р перегретый натужно гудел.
Хозяйка, встречая, кивала...
И в каждой квартире
с портрета глядел
спокойный Эрнесто Гевара...
Желанья, исполнитесь!
Время, вернись!
Увидеться нам не мешало б...
Вы очень п о х о ж и ,
товарищ министр,
на наших
больших комиссаров.
Им совесть велела.
Их горе з а ж г л о .
Они голодали и стыли.
Но шли с Революцией так же светло,
как реки идут на пустыню.
Была Революция личной,
живой,
кровавой,
и все же —
целебной.
Они называли ее мировой.
Что значило — великолепной...
Товарищ Гевара,
песчаник намок
под грузным расстрелянным телом...
— Я сделал, что мог.
Если б к а ж д ы й , что мог,
однажды решился
и сделал...
— Но жизнь
не меняется!
Снова заря
восходит, как будто впервые.
А что, если вправду
погибли вы
зря?
•14
— Пускай разберутся
живые...
— Но вам
понесут славословии
венки,
посмертно
пристроятся рядом.
И подвигом
клясться начнут
леваки!..
— Вы верьте делам,
а не клятвам...
— А что передать
огорченным бойцам,
суровым и честным, как Анды?
— С к а ж и т е :
по улицам
и по сердцам
проходят сейчас баррикады...
— А что, если вдруг
автомат на плече
станет
монетой разменной?..
Нахмурился Че.
Улыбнулся Че.