– Раз так, то я готов. Куда поедем за покупками?
– Ты лучше взгляни на списки, – уныло проговорила она.
На первом развернутом листке, где значилось «Гленн», был всего один пункт, выведенный печатными буквами: «Альбом Би Джиз „Лихорадка субботнего вечера“». На другом листке с именем Тодд также было только одно пожелание – новая бейсбольная перчатка.
Я покачал головой.
– Что за наваждение. Мальчишкам всегда удавалось составить списки из пары дюжин необходимых им вещей. Причем далеко неполные. У нас и проблем не возникало.
Луиза пристально разглядывала свои руки.
– Луиза?
Пришлось податься вперед, чтобы расслышать ее ответ.
– Думаю, дети догадались, что в этом году мы сможем подарить им только по одному подарку. – С трудом сдерживая слезы, она крепко сжала мои руки. – Несколько месяцев назад я стала давать им меньше денег на карманные расходы, сама готовлю бутерброды для ланча. И строже слежу за расходами.
Я застонал, внезапно почувствовав себя жутко тупым, беспечным и беспомощным.
– Почему ты раньше мне об этом не сказала, милая? Конечно, я знал, что мы стеснены в средствах, но так заработался над книгой, что упустил это из вида.
– Поэтому ничего и не говорила, Марк. Не хотела беспокоить, пока ты писал. Тебе и без того хватало забот. И потом, с некоторых пор единственным казначеем в нашей семье была именно я. Помнишь ранние годы совместной жизни, когда, склоняясь над кухонным столом, мы решали, какие счета следует оплатить сразу, а какие подождут? Потом тебя повысили, доходы возросли. Мы все реже сообща обсуждали расходы, затем и вовсе прекратили. Я просто оплачивала все приходящие счета, что давало тебе возможность погрузиться с головой в работу. Привыкла, знаешь ли, теперь нужно отвыкать. Тяжело мне приходится, ведь я – женщина гордая.
Я вздохнул.
– Ладно, казначей, довольно ты тянула эту ношу. Предоставь ее мне.
– На текущем счете у нас чуть больше четырех тысяч долларов. Ровно столько, сколько требуется, чтобы выплатить по ежемесячной закладной, за коммунальные услуги и запастись продуктами на ближайшие три месяца, если не разбрасываться.
– А как же Рождество? Подарки?
Луиза уткнулась лицом мне в плечо.
– Право не знаю, милый. Мы не можем себе позволить…
Я провел по ее волосам, стараясь подобрать нужные слова.
– Луиза, за последние пару лет я не смог заработать гор златых, однако все, что мы намеревались сделать, все же сделали… Да и книга готова. Теперь будем полагаться на веру. Ту самую веру, которая не раз помогала нам преодолевать трудности и выходить из них победителями. Послушай меня. Сейчас мы отправимся по магазинам за подарками для детей, как поступали прежде. Может быть, ты знаешь, что они действительно хотели бы получить, кроме дурацкого альбома и бейсбольной перчатки?
– Им нужно что-нибудь из одежды, Марк. Просто необходимо. Ведь ты знаешь, как быстро мальчишки вырастают из рубашек, брюк и ботинок. Уж и не помню, когда в последний раз что-то для них покупала. Выглядят, словно позабытые сиротки.
– Убедила, садимся в машину и как в лучшие времена двигаем за покупками.
– Нет, Марк, – воскликнула она, покачав головой. – Не так! Не можем мы себе этого позволить.
– Ладно, давай условимся, что не превысим оговоренную сумму. По сотне долларов тратим на каждого ребенка и торжественно клянемся, что друг на друга не более пятидесяти. Принято?
– Принято, – сказала она и улыбнулась, но не больно весело.
– Есть еще одно условие.
– Какое?
– Подарки пакупаешь сама.
Объявив маяк запретной зоной для сыновей, мы превратили его в склад рождественских подарков, которыми отоваривались в течение следующих двух недель. Покупки делали в основном в Кине и Питерборо, но однажды, не удержавшись в погоне за скидками, махнули в свой любимый бостонский «Jordan Marsh». Толпы снующих людей, заезженные рождественские гимны, смех, сияющие лица детворы, церковные хоры на улицах – все это было прекрасным лекарством от собственной хандры. Казалось, живи да радуйся, но огорчало то, что часто в шумных переполненных ресторанах приходилось принимать непростые решения: как поровну поделить между мальчиками ограниченные средства.
В предрождественскую субботу по просьбе Тодда я отвез его в магазин «Sears» в Кине на встречу с Санта-Клаусом. Мне не забыть его удивленную и восхищенную мордашку, когда, устроившись на коленях Санты, он, запинаясь, повторял, что весь год был паинькой. Но особенно врезалось в память случившееся позже. Мы вышли из магазина, и внезапно, отпустив мою руку, Тодд бросился к витрине, где сидел большущий плюшевый медведь. Прежде мне таких видеть не доводилось.