— О, слава богу, — пробормотала она. — В конце вечера у меня так болят ноги, несмотря на новые туфли, которые ты прислал мне на Рождество — спасибо, кстати, они сидят идеально. Но официантка — это много людей для меня.
Бек с трудом сдержал улыбку:
— Значит, когда ты уходишь с работы, ты запираешься в своей комнате?
— Нет. Первое, что я делаю, — это долго принимаю душ, чтобы побыть в блаженном одиночестве. Это странно, потому что я люблю приходить в больницу и помогать людям, которые действительно нуждаются в уходе и комфорте. Но после того, как я обслуживаю столики, я игнорирую остальной мир, пока мне не нужно возвращаться.
— В то же время боясь каждого момента до следующей смены?
— А, так ты тоже обслуживал столики?
— Нет. Я догадался, основываясь на твоем… энтузиазме, — когда она хихикнула, Бек отпил воды. — Как прошло твое Рождество?
— Хорошо. — Она помолчала. — Тихо.
— Без семьи?
— С некоторыми, но кроме работы, это было почти слишком мирно, когда ты и Сет оба ушли.
Бек все еще праздновал тот факт, что этот придурок не рядом, чтобы зачленоблокировать его.
— Когда ты позволишь мне добавить немного радости в твою жизнь? — его слова изобиловали намеками.
— Когда Сет попытался это сделать, у меня ничего не вышло. Я едва провела с ним час, а он просто… ушел. — Она отодвинула тарелку, как будто у нее внезапно пропал аппетит. — Я, наверное, больше никогда его не увижу.
Волосы на затылке Бека встали дыбом. Неужели этот ублюдок украл ее девственность, прежде чем улететь обратно в Нью-Йорк?
Ярость, белая и горячая, захлестнула его. Он встретился взглядом с Хэвенли:
— Расскажи мне все, что он сделал с тобой.
Его рычание заставило ее отпрянуть назад. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнула его.
«Ты не должен был ее пугать, придурок!»
Бек попытался вернуть контроль:
— Я предупреждал тебя, что Сет — это ничто иное, как плохое решение, которое ждет своего часа, малышка.
— Ты предупреждал, но…
— Он причинил тебе боль?
Хэвенли бросила на него насмешливый взгляд:
— Что ты имеешь в виду?
— Когда он взял тебя в постель.
Ее щеки стали ярко-красными, когда она покачала головой:
— О, он этого не делал… Я имею в виду, мы никогда… Этого не случилось.
Облегчение нахлынуло на него, такое глубокое, что он содрогнулся.
— Я рад, что ты была слишком умна, чтобы попасться на его уловки.
— Он не кормил меня чем-либо. Он вообще ничего не сделал, даже не поцеловал меня.
В то время как Бек был вне себя от радости, разочарование Хэвенли терзало его, как тысяча ножей.
— Тогда почему ты уверена, что он никогда больше не захочет тебя видеть?
— Я… я сказала то, что, наверное, не должна была говорить. Он ушел прежде, чем я успела объяснить или сказать ему, что сожалею. Я чувствую себя ужасно, что расстроила его. Я скучаю по веселью, которое мы разделяли.
Слышать, что она на самом деле оплакивает отъезд этого придурка, было хуже, чем жевать стекло. Бек понятия, что она сказала, чтобы задеть хрупкие чувства Сета. Но самым важным было то, что если бы она этого не сделала, то время, которое Бек провел, сидя в стороне со своим членом в руке, стоило бы ему всего.
Если Хэвенли скучала по “веселью”, которое у неё было с Сетом, он сделает все возможное, чтобы показать ей лучшее время. На самом деле, план Б только что представился — и он подарит ей лучший гребаный день в ее жизни. И, возможно, за этим последует его лучшая ночь…
— Ну, у меня есть кое-что веселое на примете. Как бы ты отнеслась к тому, чтобы поехать со мной в самое счастливое место на земле?
— Я не… Где это?
Она не знала? О, он не мог дождаться, чтобы увидеть выражение ее лица.
— Один из моих пациентов — большая шишка в Диснее. Он дал мне пару пропусков в Диснейленд. Что ты на это скажешь? Хочешь провести субботу со мной, повеселиться?
Как у ребенка в рождественское утро, ее глаза стали огромными и возбужденными.
— В эту субботу? Ты просишь меня пойти?
— Да. Ты когда-нибудь была там?
— Нет, никогда. О, вау! Я всегда хотела, — она прикусила губу, выглядя такой восхитительно взволнованной. — Ты серьезно?
Он купался в ее восторге.
— Нет никого, с кем бы я предпочел пойти.
— Тогда, да!
— Разве тебе не надо работать?
— Это не важно. Из-за шанса пойти в Диснейленд я заболею.