— Змеезуб мне сказал.
Синегривка опустила глаза.
— Почему я всю жизнь должна терять? — прошептала она. — Я потеряла Лунницу, а теперь Белогривка… Почему они должны были умереть?
— Это известно одному только Звездному племени, — покачал головой Вихрегон.
— Значит, это племя тупое и жестокое! Ненавижу его!
— Жизнь продолжается, — прошептал Вихрегон, прижимаясь к ней. — У тебя остались другие соплеменники.
— Это не то! Лунница и Белогривка были моими близкими!
— Ты нужна своему племени, оно полагается на тебя, как это делали Лунница и Белогривка. И даже больше.
— Мне наплевать на всех! Мне нужны они!
Вихрегон погладил ее хвостом по вздрагивающему боку.
— Я знаю, что тебе не плевать. И еще я знаю, что ты никогда не подведешь своих соплеменников. Ты должна жить дальше — охотиться, сражаться ради своего племени.
Не дождавшись ответа, Вихрегон лизнул Синегривку между ушей и отошел.
Она впилась когтями в землю и с ненавистью посмотрела на бледное голубое небо, перечеркнутое ветками.
«Какой смысл жить в племени и быть воительницей, если не можешь спасти от смерти своих близких?»
Глава X
Синегривка рассеянно подцепила когтями мертвую мышь, потом разжала лапу, и мышь упала обратно на землю. Есть совершенно не хотелось.
Синегривку мутило от одного только запаха добычи. Она в одиночестве лежала на краю поляны и из-под полуприкрытых век наблюдала за соплеменниками. Они вылизывали друг друга перед предстоящим Советом, весело перекрикивались и шутили, как будто Белогривки никогда не было на свете, хотя после ее смерти прошло всего поллуны. Даже Белыш теперь все время ходил хвостом за Зарянкой и весело играл с Когтишкой перед детской.
Синегривка покатала лапой мышь, обваляв ее в пыли.
Пятнистый отошел от кучки воинов, ужинавших в зарослях крапивы. Он посмотрел на мышь.
— Эту добычу теперь можно выбросить, — спокойно сказал он, дернув хвостом. — Солнцезвезд хочет, чтобы ты пошла на Совет.
Синегривка вздохнула.
«Ах, Солнцезвезд хочет? Ну а я не хочу!»
Чего она не видела на этом Совете? Идти долго, ночи холодные… И потом, с какой стати Пятнистый делает ей замечания? Он ей не наставник! Она давно уже взрослая воительница!
— Пора пересилить себя, — сказал Пятнистый, сурово глядя на нее. — Я старался по возможности освобождать тебя от охоты и патрулирования, но в свободное время ты просто слонялась по лагерю. Может быть, тебе полегчает, если ты начнешь вести себя, как подобает воительнице? Для начала — выполнять свои обязанности, — он посмотрел на Белыша, возившегося с Когтишкой на песке. — Кстати, ты могла бы проявлять побольше интереса к малышу.
Синегривка равнодушно посмотрела на племянника. Зарянка ухаживала за ним, как настоящая мать. Она любила и баловала его сверх всякой меры, так что малыш не нуждался в Синегривке. Что касается Грозового племени, то оно прекрасно обходилось без ее помощи. После щедрой поры Зеленых листьев Грозовые коты стали даже толще и пушистее, чем Речные!
Низкое рычание вырвалось из горла Пятнистого.
— Раньше ты все свободное время проводила с Белышом. Теперь ты вообще не заглядываешь в детскую. Наверное, малышу кажется, что он потерял не одну мать, а сразу двух.
Синегривка с ненавистью посмотрела на глашатая. Зачем он делает ей еще больнее? Разве она и без того мало страдает? Но Пятнистый продолжал:
— Бери пример с Остролапа. Он не позволил горю взять верх над долгом и не перестал заботиться о своем племени, а все свое свободное время посвящает сыну.
— Вот и молодец, — процедила Синегривка.
— Почему ты считаешь себя такой особенной и ничего не делаешь для племени? — резко спросил Пятнистый.
«Потому что я потеряла сестру!» — едва не крикнула Синегривка.
Она прикусила язык, чтобы не разрыдаться. Пересилив боль, Синегривка встала и сказала:
— Я не считаю себя особенной. Хорошо, если вам так хочется, я пойду на Совет.
Пятнистый отошел и взмахом хвоста подозвал к себе тех, кого назначили в делегацию. Львиногрив и Златошейка, недавно ставшие воинами, уже нетерпеливо приплясывали возле выхода из лагеря, ожидая, пока соберутся остальные.
Когтишка бросился вперед, высоко задрав полосатый хвостик. Он уже утратил пушистую младенческую шерстку, и на его по-детски неуклюжем теле стали заметно выделяться широкие плечи и быстро растущие лапы.
— А можно я тоже пойду? — крикнул он. — Я уже в этом месяце стану оруженосцем!
— Котята не ходят на Совет, — напомнил ему Пятнистый.
Раздосадованный Когтишка подбежал к Львиногриву и забарабанил передними лапами по его плечу.
— Обещай, что расскажешь мне обо всем, что там будет?
— Ты будешь спать, когда я вернусь, — проурчал Львиногрив.
— А вот и не буду! Я ни за что не усну.
Пестролапая, которая в эту ночь впервые за долгое время присоединилась к делегации Грозовых котов, сокрушенно покачала головой.
— Нет, ты лучше усни, милый. Бедная Зарянка уже еле на лапах держится, ведь вы, негодники, сегодня целый день на ушах стояли!
— Неправда, мы играли на поляне! — заспорил Когтишка.
— А кто присматривал за вами, чтобы вы не натворили бед? Зарянка сказала, что ей пришлось три раза вытаскивать вас из воинской палатки!
— Подумаешь! — пожал плечами Когтишка. — Мы просто хотели посмотреть, как там. И вообще, я нисколечко не устал, значит и Зарянке не с чего уставать.
Пестролапая сокрушенно повернулась к Змеезубу.
— Как ты думаешь, он не был бы таким упрямцем, если бы его отец остался в племени? — вздохнула она.
— Боюсь, никакой кот не мог бы повлиять на этого молодца! — пошевелил усами Змеезуб. — Уже сейчас видно, что из него выйдет отличный воитель.
Глаза Пестролапой радостно заблестели.
— Я всегда это знала!
Когда Синегривка подошла к собравшимся, Рябинка первая ласково потерлась боком о ее бок. Лоскут кивнул ей, а Розохвостка подбежала поближе, словно Синегривка была беспомощной ученицей, нуждавшейся в наставнике.
Синегривка сердито отодвинулась. Никто из соплеменников не мог облегчить ее боль. Пусть оставят ее в покое, она хочет быть одна!
В лесу было морозно. Ледяной ветер шелестел в ветвях, и впервые после долгих дней Зеленых листьев Синегривка вспомнила, что значит дрожать от холода.
Когда коты молча шли по лесу, Пышноус незаметно поравнялся с ней. На этот раз он отправился на совет без Гусохвоста. Вслух ничего не было сказано, но все понимали, что старый целитель Грозовых котов больше не пользуется уважением соседей. Его слова и поступки стали совершенно непредсказуемыми и все чаще выглядели откровенным безумием.
— Она смотрит на тебя, — негромко сказал Пышноус, глядя перед собой.
Синегривка знала, что он говорит о Белогривке. Она посмотрела на Серебряный пояс, тускло блестевший сквозь ветви. Какая ей радость знать, что сестра сейчас там? Белогривка нужна здесь, на земле.
— Ты видел ее во сне?
— Еще нет, — покачал головой Пышноус. — Но я знаю, что она никогда не перестанет приглядывать за тобой и Белышом.
Синегривка промолчала. Какой в этом смысл? Ни ей, ни Белышу от этого ни жарко ни холодно.
Пышноус прижался к ней боком.
— Ты нужна Белышу, Синегривка. Теперь только ты можешь помочь ему научиться делать правильный выбор, заботиться о своем племени и стать настоящим воителем.
— Для этого у него есть Зарянка и Пестролапая, — равнодушно напомнила Синегривка. — И Ветреница, если на то пошло.
Полосатая воительница недавно снова окотилась. Рыжик, Пеструшка и Искорка еще даже глазки не открыли.
— Они позаботятся о малыше, — согласился Пышноус. — Но только ты можешь занять в его сердце место Белогривки. Ведь он твой племянник.
— У него есть отец.
— Остролап научит его быть смелым и грозным воителем, — ответил целитель. — Но кто объяснит ему, что сила может сочетаться с добротой? Что верность своему племени живет в сердце, а не в зубах и когтях?