— Ты думала о пророчестве? — вдруг спросил Гусохвост.
«Значит, он не забыл!»
Синегривка кивнула.
— Это хорошо, — Гусохвост остановился возле невысокого растения с острым запахом. Синегривка сморщила нос, когда целитель принялся обдирать когтями листья.
— Вот так снимай, — приказал он. — И не вздумай откусывать, а то язык онемеет, и несколько дней не сможешь чувствовать вкус!
Синегривка кивнула и взялась за дело. Листья, несмотря на то, что выглядели сочными, оказались очень крепкими, и ей приходилось тянуть изо всех сил, чтобы оторвать их. Гусохвост подошел к гладкому стволу березы и принялся царапать кору своими тупыми старческими когтями. Легкие белые полоски падали на траву рядом с ним.
— Признайся, подумываешь о том, чтобы стать следующей глашатай? — не оборачиваясь, спросил Гусохвост.
Синегривка не сразу нашлась с ответом. Она опасалась, что целитель сочтет ее слишком честолюбивой. В конце концов, она еще очень молода. Вдруг он решит, что она властолюбивая эгоистка?
— Значит, подумываешь, заключил Гусохвост. — Это хорошо. Это правильно.
— Но у меня еще нет оруженосца, — заметила Синегривка. — Солнцезвезд не может сделать меня глашатай. Я слишком молода, а в племени есть много достойных воинов.
— А куда торопиться-то? — крякнул старик. — Пятнистый пока не умирает. Время есть. Но это не значит, что надо сидеть, сложа лапы. Надо работать.
Синегривка неуверенно вздохнула.
— В нашем племени много более опытных и уважаемых воинов, — повторила она. — Тот же Змеезуб, например.
— Солнцезвезду нужен молодой и энергичный кот, полный сил, — ответил Гусохвост, отдирая еще одну полоску коры. — Такой, которому можно будет со спокойным сердцем передать племя. Если ему понадобится мудрый совет, он может в любой момент обратиться к старшим воинам. А глашатаем должен быть кот, которого предводитель сможет воспитать и обучить, который открыт новому, а не держится когтями за старину.
— Такой, как Остролап, — брякнула Синегривка.
— Вот из-за этого Остролапа ты и должна стать глашатой, — прорычал Гусохвост. — Он не должен стать во главе племени! В его лапах — кровь. В твоих — огонь.
Синегривка перестала обрывать листья, почувствовав на себе горящий взгляд целителя. Гусохвост смотрел на нее, не мигая.
— Ты должна думать только об этом! — прошипел он. — Ты — огонь! Что может быть лучше пламени в лютый мороз? Ты нужна своему племени, Синегривка. Ничто и никто не должен отвлечь тебя от этой цели.
«Что он имеет в виду? И кого? Неужели Белыша? Нет, конечно! Только что Гусохвост сам советовал ей воспитать Белыша! Так на кого же он намекает? Неужели на Желудя?»
— Отнеси все это в лагерь, — сказал Гусохвост, пододвигая к ней охапку березовой коры. И оставь меня в покое.
Смущенная и озадаченная, Синегривка сгребла свои листья в кучку, положила сверху кору и, придерживая ношу подбородком, осторожно зашагала обратно в лагерь. Слова Гусохвоста роем назойливых ос жужжали у нее в голове. «Неужели это тоже часть пророчества? Ах, если бы только Белогривка была жива, с ней можно было бы обсудить все это. Сестра помогла бы разобраться в путанных словах целителя». Даже если бы она не поверила в предсказания, ее откровенность позволила бы Синегривке распутать клубок чувств и опасений, поселившийся в животе.
Светло-серая шерсть мелькнула в зарослях папоротников.
«Дроздовик!»
— Привет! — радостно воскликнул кот. — Помочь?
Пасть у Синегривки была занята корой, поэтому она молча кивнула и сбросила часть своей ноши на землю. Дроздовик ловко подобрал листья и направился в сторону склона.
«Интересно, что он тут делал? Неужели специально поджидал ее?» Сердце у Синегривки болезненно сжалось от горечи. Почему этот славный и преданный кот не вызывает у нее тех чувств, которые пробудил Желудь?
Они молча спустились со склона и отнесли травы в палатку целителей. Избавившись от ноши, Синегривка повернула голову и посмотрела на гнездышко из папоротников, в котором виднелась мокрая от пота спина Пятнистого.
— Он поправится? — шепотом спросила она у Пышноуса.
— Эти травы должны ему помочь, — ответил тот.
«Пятнистый пока не умирает…»
Слова Гусохвоста зловещим эхом прозвучали в ушах Синегривки. Теперь она понимала, что целитель хотел не столько успокоить, сколько подстегнуть ее. Пятнистый не вечен, и она должна быть готова.
Дроздовик терпеливо ждал ее у выхода из папоротников.
— Как ты думаешь, кто будет нашим новым глашатаем?
Синегривка изумленно уставилась на него. Неужели он подслушал ее разговор с Гусохвостом?
— Что?
— Пышноус сказал, что травы должны помочь Пятнистому. Но не сказал, что тот выздоровеет.
«Он ничего не слышал! Слава Звездному племени!»
— Наверное… Но откуда мне знать?
— Остролап спит и видит, как бы занять это место, продолжал Дроздовик.
«Значит, не только меня пугают планы Остролапа?»
— Но Солнцезвезду есть из кого выбирать, — задумчиво продолжал Дроздовик. — Змеезуб мне по душе. Возможно, Солнцезвезд решит оставить его навсегда.
— Если только не решит отдать предпочтение молодости, — возразила Синегривка и осеклась. Она слово в слово повторяла Гусохвоста!
— Я об этом не подумал, — согласился Дроздовик, искоса посмотрев на нее.
Сделав несколько шагов, он пошевелил носом и повернулся к куче добычи, на вершине которой лежали два свежих сочных воробья.
— Ты не проголодалась?
«Неужели Дроздовик сам не хочет быть глашатаем? Да уж, в этом коте нет ни капли честолюбия и энергии Желудя! Судя по тому, с какой уверенностью Желудь давеча выступал перед всем Советом, этот Речной кот давно лелеет планы стать предводителем!»
Синегривка отлично понимала это желание. Она и сама была такой же.
Смущенно потоптавшись на месте и заметив обедавшую в одиночестве Розохвостку, Синегривка сказала:
— Знаешь, я лучше посижу с Розохвосткой, а то она совсем одна! — схватив воробья, бросилась к подруге.
По дороге она пробежала мимо Рябинки и Вихрегона, которые делили белку на своем обычном месте в зарослях крапивы. Эти два кота были неразлучны, и Грозовое племя уже давно с нетерпением ожидало, когда же Рябинка переберется в детскую. Но Синегривка однажды слышала, как Алосветик сказала Ветренице, что некоторые кошки, несмотря на все свое желание, не могут иметь котят.
Она окинула взглядом лагерь. Птицехвост и Космач утепляли детскую палой листвой. Зарянка вывела Белыша из детской и присела на травке, время от времени поглядывая на играющего малыша.
— Привет, Синегривка! — пропищал Белыш, пытаясь увернуться от языка Зарянки, но кошка все-таки притянула его к себе и принялась вылизывать.
Услышав шаги Синегривки, Розохвостка подняла голову и улыбнулась.
— Я еще никогда не видела, чтобы кот был так убит отказом, — промурлыкала она, кивая на Дроздовика, печально стоявшего рядом с кучей добычи.
— Замолчи! — фыркнула Синегривка, бросая на землю своего воробья.
— Что с тобой происходит? — спросила Розохвостка. — Я была бы рада, если бы за мной кто-нибудь так бегал!
— У меня нет времени на котов.
Розохвостка поперхнулась куском.
— Чем же это ты занята?
Она сощурила глаза и резко спросила:
— Только не говори, что тоже метишь на место глашатая?
У Синегривки вспыхнули уши.
— А что в этом такого?
— Да ничего, — пожала плечами Розохвостка. — Просто не забывай, что место глашатая всего одно. Смотри, как бы вся жизнь не утекла мимо когтей, пока будешь дожидаться.
Синегривка не нашлась, что сказать. Когда она умывалась после еды, на поляну вошел всклокоченный Гусохвост. Казалось, он собрал все колючки в лесу на свою косматую шесть! Целитель подошел к куче, вытащил кусочек и тут же принялся жадно пожирать его.
— Неужели нельзя есть тише и аккуратнее? — процедила Синегривка, подавив приступ тошноты.
Она попыталась представить Гусохвоста юным крепким оруженосцем, но у нее ничего не получилось. Наверное, он с рождения был таким грязным старым барсуком! Просто невозможно поверить, что этот неопрятный безумный кот был родным братом Лунницы!