— Вы меня слышите? — прошептала Синегривка, обращаясь к Луннице и Белогривке. — Обещаю, что эта встреча была последней.
Синегривка вместе с остальными воинами сидела на поляне, ожидая распоряжений Солнцезвезда. Голова у нее кружилась от усталости и недосыпания. Львиногрив, как обычно, не мог усидеть на месте.
— Когда же он придет? — фыркал он. — Я все утро проторчал в лагере, скоро мхом порасту!
— Но кто-то же должен был залатать эту дыру в стене, — проворчал Змеезуб.
— Ты отлично поработал, — добавил Безух. — Теперь наш лагерь надежно защищен!
Дроздовик, облизываясь, подбежал к ним.
— Простите, я опоздал — выпалил. — Умирал от голода, пришлось перекусить.
— Уж на что Сорняк был прожорлив, но ты его переплюнул — поддразнила Рябинка.
Солнцезвезд вышел из своей палатки и направился к воителям. Пятнистый снова заболел, поэтому предводителю пришлось взять на себя организацию патрулей.
— Змеезуб! Пойдешь с Львиногривом, Бураном, Остролапом и Когтем, — распорядился Солнцезвезд. — Я хочу, чтобы вы заново пометили всю границу с Речным племенем. Но будьте осторожны. Возможно, наши соседи устроили засаду.
Он помолчал, размышляя, не мало ли воинов посылает на такое опасное задание.
— Мы тщательно проверим местность, прежде чем подняться на скалы, — заверил его Змеезуб.
— Хорошо, — кивнул Солнцезвезд. — Златошейка! Вы с Лоскутом, Дроздовиком и Синегривкой проверите границу рядом с территорией Двуногих.
Светлошерстая кошка кивнула и обернулась к своим патрульным.
— Идем! Давайте напугаем парочку домашних! — задорно крикнула она.
Синегривка была рада, что идет в патрулирование с этой веселой и доброй кошкой. Она не забыла, как Остролап обошелся с тем маленьким черным котенком. Впрочем, сейчас Синегривка вряд ли могла бы даже мышь напугать.
— Разделимся на пары, — решила Златошейка, когда они подошли к территории Двуногих. — Мы с Лоскутом прочешем поляну, где живет Древогрыз. А вы двое идите вдоль заборов, — кивнула она Синегривке и Дроздовику.
Синегривка пропустила ее слова мимо ушей. Она была далеко-далеко отсюда — сидела под звездами на ветке дуба и крепко прижималась к Желудю.
— Ты идешь? — сказал Дроздовик, удерживая зубами колючую ветку ежевики. Взмахом хвоста он указал Синегривке на открывшийся лаз под кустом.
— Спасибо, — рассеянно пробормотала она.
— Жаль, что нас сегодня не послали на охоту, — сказал Дроздовик, выплюнув ветку. — Я люблю охотиться с тобой. У тебя лучший нос во всем племени!
Он смущенно потупился и пояснил:
— То есть, ты лучше всех чуешь дичь.
— Ох… ну… в общем… спасибо, — пролепетала Синегривка. Дроздовик часто говорил нечто подобное. Но почему его похвалы каждый раз казались ей такими неуклюжими и неуместными?
Возле границы Дроздовик остановился, чтобы обновить метки. Синегривка отвернулась и стала смотреть на возвышающееся перед ними гнездо Двуногих. Это было то самое жилище, где она когда-то впервые увидела Острозвезда с Джейком.
Вдруг Дроздовик вздохнул, словно угадав ее мысли.
— Я все думаю, увидим ли мы когда-нибудь Острозвезда?
— Наверное, теперь у него уже другое имя, — отозвалась Синегривка.
Дроздовик обернулся к ней, изумленно вытаращив глаза.
— До сих пор не могу понять, как кот-воитель мог стать домашним? По-моему, уж лучше стать Речным котом — хотя трудно представить что-нибудь ужаснее этого.
Синегривка молча отвернулась к забору.
«Если бы я была Речной кошкой, все было бы намного проще!» — с болью подумала она.
Когда они вернулись в лагерь, Синегривка валилась с лап от усталости. Не подходя к куче, она сразу пошла в свою палатку. Пятнистый уже лежал на подстилке, свернувшись в такой тугой клубок, словно никак не мог согреться. Но в палатке было тепло. Солнце Листопада все утро освещало лагерь и прогрело воздух.
Когда Синегривка проходила мимо подстилки глашатая, у нее встала шерсть дыбом. От Пятнистого исходил резкий, кисловатый запах болезни, такой сильный, что у нее даже лапы похолодели. Сомнений не было — Пятнистый был тяжело болен. Грозовому племени в любой момент мог понадобиться новый глашатай.
Синегривка выбежала из палатки.
«Неужели Пятнистый скоро умрет? Нужно спросить Гусохвоста! Небесные предки, только бы старик был в здравом уме!»
Ей срочно было нужно узнать ответ. Как она сможет стать глашатой, если у нее до сих пор нет оруженосца? Вихрем вылетев на поляну целителей, Синегривка увидела толпу котов, обступивших Гусохвоста.
— Я уже не помню, когда в последний раз нормально спала — ведь он ночи напролет стонет да ворочается! А бывает, всю ночь ходит туда-сюда, — возбужденно говорила Рябинка.
— Да он теперь вообще никуда не ходит, разве что до поганого места и обратно, — поддержал Безух.
— На этот раз он выздоровеет или нет? — спросил Буран.
Синегривка пролезла сквозь толпу возбужденных котов.
— Вы говорите о Пятнистом?
Буран кивнул.
— На этот раз ему еще хуже, чем раньше, — заявил Львиногрив.
Гусохвост с тревогой посмотрел на своих соплеменников.
— Мы перепробовали все средства, но ему ничего не помогает.
Синегривка пошевелила хвостом.
«И что это значит?»
— Но ведь в прошлый раз он поправился, — осторожно заметила она.
— В прошлый раз он и болел не так серьезно, — огрызнулся Гусохвост. — Солнцезвезду пора задуматься о выборе нового глашатая, добавил он, выразительно посмотрев на Синегривку. Внезапно взгляд старика стал взволнованным, словно у котенка.
Синегривка обмерла. Неужели настало ее время?
— Ну что ж, пора мне занять место Пятнистого, — раздался позади негромкий голос.
Синегривка обернулась. Остролап стоял прямо за ней. Глаза косматого воина сияли, он высоко держал хвост, и могучие мышцы перекатывались под его лоснящейся на солнце шерстью.
«Солнцезвезду нужен молодой и энергичный кот!» — вспомнила она слова Гусохвоста.
Но на сегодняшний день Остролап, безусловно, был самым сильным и самым популярным котом во всем племени. Что если Солнцезвезд выберет глашатаем его, а не Синегривку?
Глава XIX
Ветки тисового куста громко шуршали вокруг Синегривки. Ее товарищи возвращались в палатку, неся с собой запахи леса и холодного ветра. Они только что пришли с Совета.
Синегривка приподняла голову.
— Что там было?
Она зевнула, не в силах справиться с сонливостью. В последнее время она стала быстро уставать, непривычная вялость часто одолевала ее среди бела дня, а по ночам она плохо спала. Во время тренировок в песчаном овраге она постоянно ошибалась, словно лапы перестали подчиняться ей. Синегривка была очень рада, что Снежинка и ее сестра Чернушка наконец-то стали воительницами, получив имена Белоснежки и Чернобурки. Теперь ей не нужно каждое утро плестись в песчаный овраг, и она махнула лапой на тренировки.
Розохвостка взбила свою подстилку и забралась в гнездышко.
— Я тебе утром все расскажу, — устало промурлыкала она, закрывая глаза.
Пестролапая оказалась более разговорчива. Ее все еще распирало от желания поделиться новостями, и, взбивая свою подстилку, она тараторила без умолку.
— Ледозвезд потерял последнюю жизнь, представляешь? Его укусила крыса.
Синегривка резко села.
— Он умер?
— Да. Криворот стал предводителем. Ой, знаешь, как его теперь зовут? Никогда не догадаешься! Метеор!
— А кто у него глашатай? — насторожила уши Синегривка. Она знала, что Желудь давно хотел занять это место.
— Чащобник.
«Чащобник? Но ведь Желудь — брат Метеора! Как же Метеор мог так обойтись с ним?»
Синегривка была уязвлена. Она не видела Желудя целый месяц с той памятной встречи у Четырех деревьев. Она даже на Совет не пошла, соврав Солнцезвезду, что повредила плечо, сбегая по склону. На самом деле она чувствовала, что просто не вынесет, если снова увидит то дерево, на котором они сидели с Желудем под звездами, и остатки их гнездышка. А увидеть самого Желудя и знать, что им нельзя сказать друг другу больше пары ничего не значащих слов — нет, лучше умереть.